— А повод?
— Сдрейфил, испугался, что-то почудилось, вот и пришел. Хотя ты прав — надо будет поинтересоваться у ребят, может быть, он уже был на учете. Ну, что там у тебя? Ты от шефа?
— У меня? — Я разложил перед собой на столе взятые у Гали бумаги. — Знаешь, Ант, тут катят, кажется, на меня одно дело.
— Представляю. Валентиныч?
— Так что, может быть, собственную текучку я должен буду кому-то сдавать.
— Только, Володя, не нужно этих многообещающих пауз. Хорошо, я беру у тебя всю текучку, только не кати на меня это дело. Контрабанда?
— Провидец… — Мне, признаться, это пикирование уже надоело, и я собирался от Анта отстать, помешал звонок телефона. Внутренний.
Ант снял трубку. Все дальнейшее происходило, как мне показалось, мгновенно и в то же время так, будто было каким-то странным образом замедлено, расширено во времени.
— Пааво слушает. Так. Так. — Я увидел: лицо Анта резко изменилось. — Сколько? Примерно сто пятьдесят метров? Что? Вышел и упал? Опергруппа! Поняли? Только ничего не трогать! Вы поняли? Передайте, чтобы ничего не трогали! Все! — Ант бросил трубку, и я, выбегая вслед за ним из комнаты, увидел, как он автоматически ощупывает на бегу пистолет под пиджаком.
Мы выскочили на улицу. Дежурный, стоявший перед дверью, мог и не показывать — мы и так отлично видели в стороне небольшую группу людей. Они склонились над чем-то чуть поодаль, метрах в ста двадцати от входа в управление. Подбегая, я увидел, что это как раз перекресток двух ближайших, сравнительно тихих улиц. Люди расступились, уступая нам место.
Да, теперь я понял, что мы бежали не зря. На мостовой, прижавшись щекой к каменной брусчатке, лежал Горбачев. Пиджак его был распахнут, одна нога подогнута. Было тепло, солнечно; здесь был один из самых тихих уголков Таллина. И мне показалось — Горбачев лишь споткнулся, упал и вот-вот встанет. Но, поймав взгляд дублера дежурного по управлению, который сидел сейчас на корточках над телом, я понял: Горбачев мертв и больше уже никогда не встанет. Я пригнулся: все понятно с одного взгляда. Мне хорошо было видно небольшое пулевое отверстие над правым виском Горбачева. Под этим отверстием темнела засыхающая, но еще довольно свежая лужица крови. Все остальное я уже старался делать спокойно, четко, без эмоций.
— Быстро. — Эти мои слова дублеру дежурного я произнес почти автоматически. — Опергруппу на точки.
— Они уже там.
— Хорошо. Фотографа и врача сюда. И на всякий случай вызовите «скорую».
