природу как изображение этой идеи, а можем только
мыслить, вызывается в нас предметом, при эстетическом суждении о котором воображение напрягается до своего предела, будь то предел расширения (математически) или предел его власти над душой (динамически), так как оно основывается на чувстве того назначения души, которое полностью выходит за пределы воображения (на моральном чувстве), по отношению к которому представление о предмете рассматривается как субъективно целесообразное.
[88]Таким образом, при рассмотрении возвышенного речь идет о формальном, дающемся для лучшего понимания структуры возвышенного, именно систематически выбранном Кантом, а не требующемся самим понятием, делении на математическое и динамическое. Возвышенное, чье формальное обоснование в «Критике способности суждения» дается под математическим аспектом и чье содержание — под динамическим, представляет собой единый эстетический опыт. Поэтому в ходе нашего исследования математически возвышенное должно быть представлено в аспекте его формальной необходимости для опыта возвышенного как такового.
Итак, в процессе вводной попытки охватить самое существенное для опыта возвышенного пред нами предстали такие ключевые для Канта понятия, как рефлектирующее и определяющее суждения, определение величины, математическое и динамическое и т. д., которые, на наш взгляд, образуют достаточный контекст для размышлений о сущности математически возвышенного и о той роли, которую играет способность воображения в таком эстетическом опыте человека.
Если мы намерены основательно представить эстетический опыт возвышенного, то необходимо вновь вернуться к вопросу о том, почему Кант вообще связывает возвышенное с математическим аспектом, поскольку данная связь не само собой разумеющимся образом вытекает из структуры способности суждения. Указание на такое необычное соединение можно найти в § 23 «Переход от способности суждения о прекрасном к способности суждения о возвышенном»:
Прекрасное в природе относится к форме предмета, которая состоит в ограничении; напротив, возвышенное может быть обнаружено и в бесформенном предмете, поскольку в нем или в связи с ним представляется безграничность, к которой тем не менее примысливается ее тотальность.[89]
Кант решается на математическое, поскольку только в этой сфере можно обнаружить такой инструмент, с помощью которого могла бы быть «охвачена» бесформенность предмета. Для того чтобы более конкретно определить этот инструмент, следует выявить введенную Кантом аналогию, позволяющую усмотреть математическое в сфере эстетического: аналогом понятия бесформенности выступает понятие безграничности, которому со своей стороны соответствует понятие бесконечности. Бесконечное постигают посредством акта счета (т. е. измерения). Метод счета функционирует только на основе рассудка и сам исключает себя в качестве инструмента подхода к возвышенному, поскольку при таком подходе эстетический опыт остается полностью незатронутым. Математическое в эстетике Канта указывает, скорее, на поиск некоторой математической возможности, которая была бы значима и для эстетического. Кант пытается на примере
