— Лишь бы мне сохранить силу и ясность ума, — говорил он, глядя на мальчика. — Ты должен подняться и окрепнуть, прежде чем я стану совсем немощным. Я не тороплю тебя, малыш, но помни, что я не вечен.
Эта мысль посещала Абдула часто, и он не гнал ее от себя, потому что знал — от этого нельзя отмахнуться, грядущие трудности надо уметь предвидеть.
— Но ты не переживай. Все-таки я еще крепок. Конечно, было бы лучше, если бы у тебя были отец и мать. Но если их нет? Что тогда? Жить-то все равно надо. А в отношении меня не беспокойся. Я буду заботиться о тебе не хуже родителей.
Кто были те люди, которые бросили малыша? Абдул иногда думал о них и не мог ни понять их, ни простить. Жестокость сердца простить невозможно. Старик смотрел задумчиво на Рошана и бормотал себе под нос:
— Но как же они могли? А? Ты не можешь мне объяснить? Да, да, малыш, я понимаю, ты был слишком мал для того, чтобы хоть что-то осознавать. Но они-то, они, взрослые люди!..
И вздыхал тяжко, переживая чужие поступки.
— Первое слово, которое обычно произносят дети, — «мама». Жаль, что у тебя будет не так.
Первым словом Рошана было «дядя». Потому что так называл себя Абдул. Он тыкал себя в грудь и говорил:
— Дядя! Дядя! Понимаешь, малыш? Я ведь не могу назвать себя твоим папой. И уж тем более — мамой. Так что пусть я буду дядей, хорошо?
И когда Рошан, улыбаясь, впервые сказал «дядя», старый Абдул заплакал от счастья. Он смотрел на мальчика, и слезы катились по его морщинистому лицу.
— Ах ты маленький мой! — шептал старик и гладил Рошана по головке. — Ты свет моих очей и моя надежда.
Любовь переполняла его щедрое сердце, но он не мог, не умел всего сказать словами и только плакал. Когда поток слез иссяк, он взял малыша на руки и понес его на улицу. Абдул не мог не поделиться своей радостью с людьми.
— Послушайте! Он заговорил! Он сказал первое слово в своей жизни! — говорил Абдул, и его лицо сияло.
— Что ж, — отвечали ему. — Такой возраст. Ему уже пора говорить.
— «Пора говорить»! — передразнивал Абдул ворчливо непонятливых соседей. — В том-то и дело, что ему еще не пора, он совсем маленький. А уже говорит!
Он верил, что его Рошан смышленее других сверстников. И Абдул смог убедить в этом всех соседей.
— Да, — степенно кивали те головами. — А ведь вы, пожалуй, правы, Абдул-джан, у этого мальчика ум написан на лице.
— А я вам о чем говорю! — торжествовал Абдул. — Об этом речь и шла!
С каждым новым днем он все больше любил этого ребенка.
