— О, какой славный! — сказал один из сидящих в тени. — Дай-ка я подержу его на руках, Абдул-джан.
Абдул, передав ребенка, сел рядом со всеми, ему придвинули дымящийся кальян, и Абдул с удовольствием затянулся.
— Хороший ребенок! — сказал кто-то.
— Абдул-джан сделал доброе дело, — добавил другой голос. — Аллах вознаградит его.
— Да, это очень хороший поступок, — закивали головами другие, соглашаясь.
Одна из женщин сказала, с улыбкой глядя на малыша:
— Какой он чудный! Интересно, чей он?
— Известно, чей, — сказал кто-то. — Какой-нибудь одинокой женщины или вдовы. Бросила ребенка — и все.
— Какая разница? — пожал плечами Абдул. — Чей бы он ни был, он — человек.
Он обратился к одному из присутствующих:
— Рамзани!
— Что, дядя Абдул? — спросил тот.
— Рамзани, милостью Аллаха ты уже растишь семерых детей, — сказал Абдул. — Возьми в семью еще одного. Я стар и не могу воспитать мальчонку, а вот ты…
Рамзани нахмурился.
— Но я же о нем ничего не знаю. Кто его родители? Какой он веры?
— И я не знаю, — признался Абдул.
— Как же я могу взять такого ребенка в свою семью? — еще больше нахмурился собеседник. — Зачем ты мне такое предлагаешь, дядя Абдул?
Старик удрученно вздохнул. Для него самого вопросы, которыми задавался Рамзани, не играли никакой роли.
— Сестра Джанна! — обратился теперь Абдул к женщине, которая две минуты назад восхищалась малышом. — Ты много лет провела в молитвах и паломничестве ради того, чтобы иметь детей. И вот Аллах услышал твои молитвы и послал тебе сына. Возьми его себе.
Женщина передернула плечом.
— Лучше вообще не иметь детей, чем такого, — сказала она. — Не известно, чей он.
И она отвернулась к мужу, ища у него поддержки.
— Конечно. Ведь мы не знаем, индус он или мусульманин.
— А может, он и вовсе христианин, — подал голос кто-то.
— Понимаешь, Абдул-джан, — объяснял Рамзани. — Каждому дорога своя честь и своя религия. А что предлагаешь нам ты?
Абдул вздохнул.
— Вы посмотрите на малыша, — обратился он ко всем. — Ведь это человеческое дитя. Разве он чем-то провинился перед вами? Он ничем не отличается от ваших детей и мог бы расти вместе с ними. Он еще слишком мал, чтобы обходиться без матери и без отца. Я стар, и мне нелегко будет поднять его на ноги. Вот почему я прошу вашей помощи.
Но слова его не находили отклика в душах слушателей. Люди отводили глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. Некоторые поднимались и молча уходили, чтобы не участвовать в этом неприятном разговоре. Предрассудки подавляли чувство сострадания и жалости к малышу.
