— Какая же это жизнь, ты, некромант ублюдочный? — не выдержал Ксам.
— Погодите, — мягко попросил жрец. — Каждый из нас еще при жизни дает согласие на то, чтобы быть трижды опоясанным силой Вознесения. Это хранит тело от невзгод и гниения после смерти. Если собрат по вере наткнется на умершего, он имеет право возродить его и наделить силой для дальнейшего служения Лежизалю. Более того, незадолго до смерти, если чувствуем ее дыхание на себе, мы сами стараемся сообщить об этом в… одно особое место.
— Но ведь это не воскрешение в его истинном смысле, — возразила я, переглядываясь с парнями. Истая вера — уже повод для того, чтобы считать человека ненормальным. Во всяком случае, так кажется любому грайрувцу, даже пословица об этом была, но у меня плохая память на народный фольклор.
— И здесь я соглашусь. В общепринятом смысле, это чистейшая некромантия. В случае с Лежизалем, преклонение перед ним дарует иные возможности. Фактически, в теле бывшего слуги нашего бога сейчас часть моей души, моими собственными умениями вложенная в его тело, и остатки его знаний, что не успели разрушиться в мозгу. Обычно сохраняется намного больше, но брат Франк, что великолепно, сохранил учтивость и манеры, присущие ему при жизни.
— Красивая сказка, — начал было Ксам, но я перебила его:
— И все же он мертвец, поднятый темным жрецом?
— Безусловно, — горестно вздохнул Ажой. — На все доводы, что он ранее дал свое добровольное согласие, мне грозятся что-нибудь отрубить. В лучшем случае, в худшем — неоднократно пытались повесить и даже единожды надругаться. Но ведь и я принес подобный обет! После моей смерти кто-нибудь также заберет мое тело, и я послужу на благо своих братьев по Ушедшему.
— А Франк? Что будет с ним?
— Увы. Его тело поддерживает исключительно частица божественной мощи, переданная через возложение рук. Когда я умру, он сгинет. Рассыплется черным пеплом и белым огнем, не слишком приглядная судьба.
— Как и любая тварь Ниста, верно?
— Верно. Но… честно говоря, у нас не слишком жалуют Пожирателя. А его слуг и демонов стараются убивать при встрече, — робко пояснил жрец.
— Весь мир так делает, — подал голос Джад, не поворачиваясь к нам. Его голос заглушил тяжелый, промокший капюшон накидки. — И, честно говоря, я вижу в этом самое большое единство и здравомыслие, которое только могут проявить вечно сражающиеся друг с другом государства и расы.
— Я также предлагаю не враждовать, а сотрудничать.
