— Мрачно звучит, капитан.
— Сама знаю. Кто забыл, хочу напомнить, что мы собираемся поймать смертельно опасную тварь, уничтожившую не только многих беззащитных горожан, но и нескольких подготовленных охотников. Если вдруг у кого-то из вас колени дрожат — говорите сразу, винить не буду.
И весьма предсказуемое молчание было мне ответом.
Кто посмотрит ночью с края Холма — возможно, вовсе сбежит из города, обуреваемый самыми противоречивыми чувствами. Потому что среди полей, усеянных сторожевыми огнями, раскинулась самая настоящая бездна. В роксоммских Низинах никто не зажигает ламп, не вешает на стены факелы. Пустая затея — или погасят, или, что вероятнее всего, стибрят.
Ночью двери закрывают покрепче, да еще и приваливают всем, что под руку попадется. В крайнем случае, сами ложатся. Тем не менее, хижины иногда настолько хлипкие, что проще войти через стену, а для опасного монстра такие перегородки вообще не помеха. Все равно, что воздух. Пройдет и не заметит.
А нам чуть-чуть полегче. Все же когти у перерожденной сестры Ксама не стальные, поэтому щиты справятся. Надеюсь.
Эх. Могли бы мне от йрваев достаться феноменальная память, тонкий слух и ночное зрение, а достались большие несуразные уши и шерсть на спине. Блестящее наследство. Нет, на память я не жалуюсь, но куда спокойнее видеть все, происходящее во тьме, собственными глазами, а не копаться в огромном амбаре изученного и запомненного в поисках подходящего наговора. Жрец, впрочем, отказался — говорит, что в его окуляре есть и специально обработанная линза для темного времени суток.
Интересно, для какого случая там линзы нет?
— Держи, — вручила Ксаму амулет я. — Все, как договаривались — идешь первым, держишь в руке, сообщаешь, куда показывает.
— Соображу, капитан. Все же не настолько тупой.
— А насколько? — невинно полюбопытствовал Граф. Боцман не ответил, только покрепче сжал в кулаке невзрачную тесемку, на которой подвешен небольшой серо-голубой камень.
Сначала камень не показывал ничего. Спустя час рысканий по глухим и темным переулкам я уже было хотела вернуться, однако Ксам вдруг произнес:
— Двигается. И дрожит.
— Посмотри на него, — обеспокоенно заметил Джад. — Прямо мечется из стороны в сторону, и светится все больше и больше. Не пойму я эти побрякушки. Был же просто камень, и тут…
Стену дома справа с железным лязгом и грохотом разрезало на части. Я с поднятым барьером метнулась навстречу, но там уже никого не было. Повертела головой по сторонам, однако все равно не обнаружила угрозу. Только что-то за углом соседнего дома шевельнулось, и тут же с испуганным писком унеслось прочь. Крыса.
