Мимо нас промелькнул вчерашний парень с арбалетом в руках, дико гогоча о том, что "крыса" почти у него в руках. Ан проводила его равнодушным взглядом и ничего не сказала.
Девушка вывела меня во двор той же путанной дорогой, которой мы шли сегодня ночью. Посреди двора стояла карета, запряжённая четвёркой вороных, нервно переступающих и бьющих копытом лошадей. Парнишка лет шестнадцати, сидевший на козлах, приветливо махнул Ан. Меня, с сумкой в обнимку, запихнули внутрь, усадили на одно из сидений и велели пока изображать мышку, за которой охотится кошка. То есть сидеть и не отсвечивать.
Я и сидел, старался не издавать ни звука, прислушиваясь ко всему вокруг. Наконец, ожидание кончилось. Девушка, уже успевшая переодеться в мужской костюм, села напротив, стукнула кулачком в закрытое окошко, находящееся над её сидением, и мы тронулись. Странно, но тряска, несмотря на то, что двор был выстлан булыжниками, почти не ощущалась.
Ан тем временем, пока я размышлял над странностями кареты, собрала волосы в тугую косу, сдула непослушную прядь с глаз и мило мне улыбнулась.
- Мне было велено рассказать тебе всё о школе, в которой ты будешь учиться. Но сначала - завтрак.
Мой живот согласно заурчал, поддерживая идею девушки всей душой. Если, конечно, у желудка могла быть душа.
Лёгким движением пальца моя сопровождающая нажала на кнопочку в дверце кареты, и в сторону откинулась деревянная панель. Получился своеобразный столик.
- Там где-то под твоим сидением была корзина.
Я глянул вниз, куда указала Ан. И вправду! Аккурат за моими ногами пристроилась большая крытая корзина, которую я тут же вытащил и водрузил на стол, скрипнувший под тяжестью набитой внутрь еды.
Пока мы ели, сопровождающая активно расспрашивала меня о моей жизни, как меня нашёл Тиссар, как я жил у него. Я говорил честно и, по возможности, кратко, ведь, по идее, я мог довериться этой девушке, пусть и знал её недостаточно хорошо. Сомневаюсь что-то, что Йенем будет отправлять на подобное дело неверного себе человека.
О себе она почти не рассказывала, только слушала, в нужных местах охала или ахала, прикрывая рот изящной ладошкой с тонкими длинными пальцами. Смеялась над всеми историями, которые приключились со мной в башне. Сочувствующее кивала головой, когда я стал жаловаться на то, как воспитывал меня Тисс. В общем, она больше слушала, нежели говорила. И я вдруг почувствовал, что именно этого мне и не хватало долгого время. Возможности выговориться, получить сочувствие, дружескую улыбку. Я не хотел грузить Тисса, и так хлопотавшего надо мной как курица-наседка. Хоть он и старался это скрыть, но я знал, как относится Всадник ко мне на самом деле.
