– Ступай. Если что – попусту не рискуй.
Ализель ничего не ответила и молча пошла вперед.
Шаг.
Еще один.
Ничего не происходило.
Полсотни шагов.
Ализель вошла на главную аллею, ведущую к алтарю. Здесь по мраморным плитам уже вилась какая-то паутинка черной гадости, пропитавшей камень. Но все так же тихо. А главное – нет ни трупов, ни обломков. Так – немного листьев гоняет ветер. На эту удивительную чистоту все и обратили внимание, иначе бы ее и не отправили «посмотреть». Явно за городом кто-то присматривал. Вот с ними-то Виктор и желал поговорить, а если повезет, то и договориться.
Двадцать минут бывшая эльфийка медленно шла по знакомым до боли дорожкам. Ведь именно здесь она прожила большую часть своих двенадцати столетий жизни. Училась, любила, страдала, рожала, рыдала… Ни с каким другим местом во всей Вселенной у нее не было связано больше воспоминаний. Да каких ярких! Буквально каждая скамейка, каждый столб, каждый дом были так или иначе помечены в ее памяти целой плеядой событий…
И вот он алтарь.
Красивая ажурная дверь, словно выращенная из золота, аккуратно лежала в стороне. Да, разбитая. Но Ализель помнила, как ее разметало по залу алтаря. Теперь же она разместилась сиротливой и очень компактной кучкой обломков в стороне от прохода.
– Ты смелая… – прошелестел до боли знакомый голос из тени. – Всегда была смелой. Зачем ты пришла?
Ализель медленно повернулась на голос.
– Ты… – тихо выдохнула бывшая солнечная эльфийка, увидев перед собой лицо старшего сына. Того самого, что остался прикрывать ее отход. Лучший мастер клинка всего Ондостомена.
– Ты изменилась, – покачал он головой. – В тебе больше нет искры Аматерона. Ты… ты… ты вообще не солнечная эльфийка! Невероятно….
– Я умирала. Смерть не проходит бесследно.
– Для меня тоже, – оскалился сын, демонстрируя сильно клыки вампира.
– Это ты тут порядок поддерживаешь?
– Мы, – хором ответили два женских голоса, и дочери Ализель вынырнули из тьмы, усевшись рядом с братом. – Ему и так хорошо было. А мы не можем – нам больно смотреть на всю эту разруху.
– Сами все чистите? – поинтересовалась Ализель.
– Зачем? – удивилась Мирра. – У нас много зомби. Вот они по ночам все и отдраивают.
– Ты хочешь возродить алтарь? – внимательно смотря на мать черными как смоль глазами без зрачков, поинтересовался Нимхорс. – Мы не можем позволить тебе это сделать.
– Мы хотим возродить город.
– Мы?
– Мой муж и все, кто идет с ним. Я не хотела беспокоить мертвых. Слишком много боли в воспоминаниях. Но он считает занятие этого города очень важным шагом.
