— Я заметил, только благодарность у них странная. Меня отвели в чулан, сказали, что там моя каюта.
— Это Мишка, твой сосед, Васькин любимчик.
— И что теперь делать?
— Дай ему в морду.
— Боюсь, не смогу…
— А ты не бойся! «Боюсь, боюсь»! Будет возникать, врежь!
— Он меня в блин раскатает. Если ты мне руку чуть не сломала, Мишка и руки, и ноги…
— Ну и спи в чулане! — психанула Катя, и ушла. А я остался, разглядывая Амурский залив.
Подумав, я разместил здесь залив Восток, с песчаным пляжем, чистейшей прозрачной водой и видом на противоположный, гористый, берег.
Оказывается, это несложно, когда есть воспоминания.
— Что это?! — восхищённо спросила Катя, неслышно подойдя сзади и облокотившись мне на плечо.
Какая тяжёлая! Неужели во мне совсем не сил? Как же я буду драться с Мишкой?
При этой мысли у меня в животе всё сжалось в тугой комок. Меня даже затошнило. Но «терять лицо» перед Катей, которая, оказывается, моя «пара», совершенно невозможно.
Какой же ты напарник, если на тебя нельзя положиться? Я бы, на месте Кати, плюнул бы, да и ушёл.
Может, это невозможно по условиям обитания на станции? А потом, когда закончится практика, она побьёт меня и плюнет сверху, уходя к тому же Мишке. Представив это, я сжал кулаки. Нет, не потому, что Катюша плюнет на меня: так мне и надо, а представил, как она берёт под руку противного Мишку, и уходит, не оглянувшись на мою поверженную тушку.
Нет, это я не переживу, несмотря на то, что я не люблю девчонок!
— Катя, — сказал я, боясь пошевелиться, — это залив Восток…
— «Восток»? А где это?
— Приморский край… — начинаю я.
— Планета какая? — перебивает меня Катя, обнимая меня. Я напрягаюсь, ожидая подвоха.
— Земля! — пожимаю я плечами, и тут же мне делают подсечку, и я громко грохаюсь на пол.
— Врёшь! Ты никогда не был на Земле! Я-то знаю! И таких фильмов не смотрел! Врунишка! Не подходи больше ко мне! — кричит Катя, чуть не со слезами в голосе.
— Катя, — протягиваю я в её сторону руку, забыв о боли в разбитой коленке и локте, — я не вру!
Катя отвернулась к пульту раздачи пищи, что-то набирает на нём.
— Вставай, хватит валяться! — командует она, не поворачиваясь, — Я не обязана всё одна делать. Сейчас ребята на полдник придут. Иди, накрывай свои дурацкие столы. И вообще! Верни всё на место! Как было!
С кряхтением я становлюсь на четвереньки, потом утверждаюсь на двух ногах. Это что, я мечтал о Кате, как о подружке? Да ну, нафиг! Не пойму, где был этот Тонька во время физподготовки?!
