— Куда это — обратно? — удивилась Васька.
— На Землю. Хочу домой.
— И как я это сделаю? — ещё больше удивилась моя мучительница.
— Наверно, надо сделать меня опять мёртвым, — пожал я плечами. Воцарилась тишина. Сердце у меня застучало сильнее: тело хотело жить! Но я упрямо молчал, не открывая глаз. Вот я представил, что снова дома, пусть мне осталось жить лет десять… пять, но прожить уважаемым человеком, дедом, а не униженным мальчишкой, на которого смотрят, как на подопытную крысу.
Ждал я долго, но ничего не происходило.
— Прости, Тоник, но ты сам виноват, — вздохнула Васька, — не надо было снимать шлем…
Я почувствовал дурноту. Сейчас она меня убьёт! Сердце подскочило к горлу, я судорожно сглотнул, и открыл один глаз.
Васька не собиралась меня убивать. Она сидела, сгорбившись, на стуле, и не смотрела на меня.
— Как я понял, Тонику и тогда доставалось, — предположил я.
— Доставалось, — кивнула девушка, — пойми, ты правильно говоришь, здесь мало развлечений, только работа. Все фильмы пересмотрели, во все игры переиграли, что остаётся делать? Подшутить над товарищем, посмотреть, как он переживает, вот и развлечение, целое кино!
А ты, мямля такая, даже слова не мог сказать. Даже сейчас ты смелее, чем был. Но, кажется, лечить тебя придётся!
— Почему?! — вскочил я, — Я же попросил вернуть меня!
— Я поняла, почему ты снял шлем. Какая я дура! — шмыгнула девушка носом. — Тебя просто затравили, и ты решил покончить с собой! Когда ты попросил меня сейчас тебя убить, я поняла, в чём дело!
— Я не самоубийца! — вскочил я на ноги в своей капсуле, — Не надо меня лечить! Меня надо… Ай! — я спрыгнул с постели и бросился в ванную комнату, попросив дверь запереться.
К моему удивлению, дверь заросла. Снаружи забарабанили:
— Тонька, открой, убью!
— Если не больно, открою! — ответил я.
— Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю! — страшным голосом ответили мне из-за двери.
— Поэтому не открою. Помру от голода, или утоплюсь!
— Ты только что говорил, что не самоубийца!
— Выйти к тебе — вот самоубийство! — парировал я. — Не хочу тебя больше видеть!
Домомучительница!
— Я что, такая страшная? — со странным выражением в голосе спросила Васька.
— Ещё какая! — весело ответил я, торжествуя. — При виде тебя у меня все мужские желания пропадают начисто!
— Ну, Тонька! — прошипела Васька, — Ты ещё пожалеешь об этом!
— О чём мне ещё жалеть, садистка? Будешь бить больнее? — я прислушался. Тишина.
— Я сейчас перепрограммирую изолятор, — странным голосом сказала мне девушка, — слишком много свободы ему дали, — я услышал удаляющиеся шаги и попросил дверь открыться.
