Яна не вел, а влек под руку долговязый Киджи.
— Наш брат, художник!!.. — утробно вопил он, указывая головой, рукой и глазами на Яна. — А эти господа все артисты!.. Но до чего хорошо поют — как в раю — дом даже трясся! — «Тебе Бога хвалим», — фальшиво загремел он, воздев одну руку и достав ею до потолка… — Тоже можем постоять за себя, а?!.. — он захохотал и принялся распихивать всех по табуретам.
Марк подошел к окну и выглянул из него; совсем близко стремительно неслась многоводная река; видны были арки моста, прохожие и проезжие, дома набережной, башни за ними. Надо всем бледно голубело вечернее небо.
За ужином царили веселье и смех. Всех потешали Луиджи и лохматый Киджи. Последний был совершенно лишен способности соизмерять свой голос с размерами помещения и не говорил, а азартно орал либо грохотал, словно ожившая бочка; поминутно он вскакивал, чокался, давил ноги соседям и так пособлял своему неугомонному языку руками, глазами и плечами, что даже вертлявый неаполитанец казался рядом с ним мумией фараона.
Вино лилось рекою. Под чоканье стаканов прогремело «Гаудеамус», потом перешли к другим песням; высокий баритон Марка и подземная октава Адольфа имели неописуемый успех. Киджи тоже пел, но, так как не знал ни слов, ни напевов и не имел слуха, то рявкал невпопад и тотчас же принимался мурлыкать, пока ему не начинало казаться, что наступило время опять «подпустить голоса».
В окно глядела уже ночь; доплыл удар колокола, послышался другой, более отдаленный, чуть слышно долетел третий…
— Приказ гасить огни!.. — проговорил Марк. — Нам время уходить!..
— К черту огни и приказы!!.. — возопил Киджи. — Да здравствует свобода!..
— Да ведь улицы запрут?.. — вмешался Мартин.
— К черту улицы!.. по воде поедем!!.. — заорал опять Киджи. — Пей до зари и наплевать на все!
Пирушка длилась далеко за полночь. Пили, пели, плясали, хозяин бил в бубен. Маленький Луиджи станцевал в паре с длинным Киджи фанданго, Ян пустился вприсядку, Киджи хохотал, неистово топал и потрясал спадавшею ему на плечи черною гривой.
Дамы наконец ушли спать; шумно собрались по домам и гости.
Лодка, причаленная на длинной веревке, была подтянута под самое окно и вся компания грузно перебралась в нее; лодка закачалась, как в бурю.
— Осторожнее, осторожнее!!.. — послышались сверху знакомые женские голоса; все подняли глаза и увидали своих дам, следивших за их посадкой с высоты третьего этажа.
Им в ответ снизу замахали шляпы и береты. Луиджи запел серенаду в честь дам и лодка понеслась по течению. Светил месяц, простор реки расстилался зачарованный и пустынный; башни, церкви, дворцы цепенели в глубоком сне..
