— И за что нам такая кара? В чем мы провинились? Все-таки, наверно, начальство дозналось о нашей «коммерческой» сделке на вологодской барахолке. Вот и упекло сюда искупать свою вину. Но какая несправедливость — ведь без суда и следствия!
Утешая приятеля, я предложил немного подождать:
— Не волнуйся: приговор объявят!
Действительно, «приговор» последовал незамедлительно. Появился командир подполковник Деркач и объявил, что здесь будет формироваться 856-й артиллерийский полк, который организационно входит в 286-ю стрелковую дивизию. Командовать полком приказано мне.
Немного отлегло от сердца, а то мы совсем измаялись в своих предположениях и догадках. Заняв несколько комнат, в которых, видимо, когда-то жило лагерное начальство, стали ждать дальнейших распоряжений. Деркач вызывал каждого офицера на собеседование и после непродолжительного разговора распределял по подразделениям. Меня направил командиром огневого взвода в 1-ю батарею. В этом подразделении числилось шесть командиров и около семидесяти солдат и сержантов. Кадровых офицеров только два — я и командир батареи старший лейтенант Веселов. Остальные прибыли из запаса. Если офицеры-запасники имели хоть какое-то представление об артиллерии, то с бойцами, призванными по мобилизации из Вологодской и Ленинградской областей, предстояло основательно поработать, дать им элементарную грамоту по военному делу. Среди мобилизованных были и люди пожилого возраста, участники финской кампании, в большинстве случаев они стали цементирующим составом в каждом подразделении.
Постепенно в полк стали прибывать орудия, приборы и средства связи, повозки и лошади — основная тягловая сила артиллерии. Я стал формировать боевые расчеты, в моем взводе их было два, в каждом — по семь человек. Беседуя с бойцами и сержантами, выяснял личные качества каждого человека и только потом определял, кого на какую должность назначить. Особое внимание уделял командирам орудий и наводчикам, так как от их умения зависела не только боевая надежность орудия, но и результативность ведения огня.
Собственного боевого опыта у меня было с гулькин нос, но я прекрасно понимал, что война ошибок не прощает, и от того, как я научу бойцов воинскому мастерству, так они и будут воевать. От профессиональных навыков, быстроты действий каждого человека зависело многое, если не все, — и сохранность боевой техники, и жизнь всей батареи. Офицеры жили рядом с солдатами и сержантами, питались из общей солдатской кухни. Это сближало нас, давало возможность присмотреться к каждому человеку, чтобы понять, на кого можно положиться в бою. Командир должен многое предусмотреть: успех или поражение зависит от людей.
