евреи-новобранцы как никто другой способствовали моральному разложению армии, они были постоянной причиной высокого уровня преступности и заболеваемости в войсках;
евреи — ненадежные и никудышние солдаты, слабо поддающиеся военному обучению и бесполезные в бою;
любое участие еврейских предпринимателей в делах армии приводило к их личному финансовому обогащению, а также к значительным потерям в личном составе армии во время военных кампаний, как это случилось, например, во время Русско-турецкой войны из-за еврейских поставщиков и подрядчиков;
евреи — главные зачинщики военных мятежей во время революции 1905 г., это они виноваты в разложении и развале армии в начале XX в.
Наше исследование представляет собой решительную переоценку подобного рода выводов и расхожих штампов. Все они — результат этноцентрического подхода, основанного на национальных предрассудках, как в первом случае, или продукт однобокого, изоляционистского подхода, игнорирующего сравнительный анализ и, следовательно, также основанного на предрассудках, как в случае втором. Наши методологические посылки принципиально иные. Мы рассматриваем вопрос о евреях в русской армии
в контексте русской военной и социокультурной, а не еврейской общинной истории;
как часть более общей проблемы обращения русской государственной бюрократии с этническими меньшинствами;
как составную часть исторического процесса, обладающего собственной логикой развития и не сводимого к дореформенному (до 1874 г.), послереформенному (после 1874 г.), николаевскому (1825–1855) или реакционному (1881–1917) периодам русской истории XIX — начала XX столетия;
на основе сравнительно-сопоставительного анализа, как часть более общей проблемы: что было общего и в чем различие между отношением русской военной бюрократии к евреям и к полякам;
что общего и в чем различие между евреями и православными в период учебы или боевых действий; что отличало евреев в армии от их единоверцев в черте оседлости — и что у них было общего друг с другом.
Встреча евреев с русской армией — слишком сложное событие, чтобы ограничиваться в его рассмотрении исключительно рамками социальной истории. Сложный и многоаспектный процесс аккультурации и огосударствления прежде замкнутой этнической группы требует целого ряда методологических подходов, включающих приемы исследования, принятые в микроистории>{19}, краеведении и региональной истории, квантитативной истории>{20}, историографии «частных случаев» (
