Дети еще спали. Сегодня выходной — пусть понежатся.
— К ужину ждать? — безо всякой надежды спросила Клава, когда он открыл дверь.
— Да… Э… Нет. Не знаю. Оставь на плите, — пробормотал он невнятно и убежал.
Клава сама себе удивлялась. Другая бы на ее месте давно уже закатила скандал и устроила бы этому кобелю такое, что он на других баб только с испугом бы смотрел. А она терпела. Копила в себе обиду и терпела. Ей даже иногда самой становилось интересно, на сколько этого терпения хватит.
— Ма, ты куда? — позевывая выглянул из своей комнаты Макс.
— На рынок. А ты что так рано?
— Ма, Витька у нас останется?
— А ты бы хотел?
— Ма, дай я тебя поцелую! — распахнул объятья сын.
— Нечего-нечего, уже взрослый парень, а все к мамке целоваться… — Она застегнула пальто и сунула ногу в сапог. — Что такое?
В сапоге что-то было. Клава сняла его и вытряхнула. На пол со звоном упали ключи. От машины.
— Батя потерял. — Макс нырнул в ванную.
— Ага, есть справедливость на свете! — засмеялась Клавдия и быстро сунула ключи в карман. Видно, муж выронил их, когда обувался. Сейчас вернется.
Закрыв дверь на ключ, Клава побежала вниз по пожарной лестнице, чтоб не столкнуться с Федором у лифта…
…Он вышел из подъезда минут через пятнадцать после Клавдии. Злой был, как собака. Пнул «Москвич» ногой и заспешил к метро.
Клава чувствовала себя так, будто что-то ворует. От стыда готова была провалиться сквозь землю. Но остановиться не могла.
Он проехал до «Тверской», там перешел на «Пушкинскую» и поднялся по эскалатору.
Клава сама не знала, зачем она делает это. Просто вдруг очень захотелось посмотреть. Посмотрит и сразу уйдет.
Как уже достала ее вся эта неизвестность, вся эта тягучая молчанка. Клавдия чувствовала, что теряет самое себя. Становится дерганой, мрачной, обреченной. Так больше продолжаться не могло. Клавдия, может, потому и стала следователем, что во всем ценила превыше всего ясность. И часто эта ясность оказывалась вовсе не страшной. Клавдия надеялась, что и сейчас будет то же самое. Вдруг все окажется совсем не так, как она себе представляет? Ведь может же быть такое. Ну ведь может быть!
…Женщина ждала его на бульваре. Сидела на скамейке и аккуратно ела шоколадку.
— Привет. — Федор присел рядом и чмокнул ее в щечку. — Прости, я опоздал маленько. Ключи от машины куда-то засунул.
— Ничего. — Она нежно улыбнулась, завернула шоколадку в фольгу, расстегнула сумочку, положила шоколадку туда, застегнула сумочку, достала из кармана шубки носовой платочек, развернула, вытерла краешки губ, опять свернула, опять спрятала, и только потом, после всех этих манипуляций, повернулась к Федору и нежно поцеловала его в губы. — Ну здравствуй, милый.
