Макс внимательно слушал ее, стоя в дверном проеме.
— Хм… Меня ты так же называла в детстве? — не без ревности спросил он.
— Так же, так же, — успокоила его Клавдия.
Воскресенье. 20.27 — 22.01 (вашингтонское время)
Клуб был довольно приличный. Тихая музыка, приятный полумрак, чистые столики, вежливые официанты. Виктор выбрал столик подальше от оркестра. Сел и стал наблюдать за девушкой, которая под ритмы блюза томно снимала с себя одежду на сцене. Тело ее плавно извивалось, черные волосы мягко струились по обнаженным плечам, бедра покачивались в разные стороны, глаза блуждали по залу…
— Что будете заказывать?
Чубаристов вздрогнул. Перед ним стояла молоденькая красотка и вежливо улыбалась.
— Вам принести чего-нибудь?
— Да. — Виктор улыбнулся. — Водку с мартини. Только не размешивайте.
— Как Джеймсу Бонду?
— Как Джеймсу Бонду.
— Он был большой ловелас.
— Очень большой. — Виктор улыбнулся и подмигнул девице. Она кивнула и ушла.
Девушка на сцене уже скинула с себя все, кроме трусиков, и ушла. Ее место заняла другая. Блюз сменился регги.
— Водка с мартини. Не размешивали. — Мужчина сел за столик и поставил перед Чубаристовым стакан. — Рад приветствовать вас в «Вавилоне».
Чубаристов узнал его. Сразу. С первого взгляда. Хоть и десять лет прошло. Вот что значит фотографическая память.
— Ну здравствуй, Женя.
Евгений Виноградский. В восемьдесят пятом году проходил по делу цеховиков. Светило десять лет с конфискацией. Но удалось вовремя сунуть взятку кому-то наверху и отвертеться. Отделался только свидетельскими показаниями. И тут же упылил в Израиль.
— Сколько лет, сколько зим, — прищурил глаза Чубаристов.
— У нас тут только лето. — Женя развел руками. — Я снег последний раз три года назад видел, в Швейцарии. А ты как?
Немного покоробило это «ты», но ничего не поделаешь.
— Нормально. — Чубаристов улыбнулся и отпил. — Работаю помаленьку.
— Небось уже самый крутой? — Женя хитро прищурился.
— Да, самый. Теперь бы ты от меня не ушел.
— Теперь и статьи такой нет. — Виноградский захихикал. — Теперь мне и вернуться можно. Теперь у вас там деньги по воздуху летают.
— Так чего ж не возвращаешься?
— А мне ни к чему. Я для себя уже наворовал. И потом, жена, сын скоро в школу пойдет, да и поспокойней тут как-то. Здесь таких, как я, уважают.
Вторая девица тоже, оставшись в одних трусиках, упорхнула со сцены.
— Теперь у нас таких тоже уважают.
— Нет. — Виноградский вздохнул. — В России богатых всегда ненавидели. Всегда завидовали и всегда ненавидели. А здесь богатых любят, потому что на них страна держится. У вас страна на власти держится, а у нас на богатых. Вот в чем вся разница.
