— Все. Наелся? Брось вон туда, а то нас в вагон не пустят. — Она достала из сумочки платок и стала приводить Витю в порядок. — Какой, ты говоришь, у тебя адрес?
— Витенька Кокошин, гоод Москва, станция Матвейское, Вееуная, втоой подъезд кваутиуа соок туи! — радостно выпалил он давно заученную фразу. Только сегодня утром добилась Клавдия, не без помощи Макса и Ленки, этого стройного ответа.
— Веерная, квартира сорок три… — Клава спрятала платок и взяла Витю на руки. — Подожди, а номер дома какой?
Двери электрички захлопнулись.
— Номер дома какой? — снова спросила Клава.
— Номеу дома… восемь! — радостно выпалил он. — Нет, пять!
— Так восемь или пять? — переспросила Дежкина.
— Нет, ноль! — Витя засмеялся. — Номеу ноль!
— Но таких номеров не бывает.
— Бывает! Бывает! — Мальчик захлопал в ладоши. — Номеу ноль.
— Ты что, номер дома забыл? — Клава испугалась.
— Ничего я не забыу. Номеу синий.
— Ладно, будем искать.
Матвеевское оказалась совсем маленькой станцией. Как будто деревенька почти в самом центре Москвы. Небольшой базарчик с вечными бананами и куриными окорочками, длинный ряд гаражей и пустырь за ними. И только за базаром, через дорогу, начинались многоэтажки.
— Куда теперь?
— Туда! — Витя ухватил ее за рукав и быстро зашагал к автобусной остановке.
— Нам что, на автобусе ехать? — испугалась Клава.
— He-а, пешком.
Долго шли по дороге, пока мальчик вдруг не остановился в растерянности.
— Куда теперь?
— Туда! — ткнул он пальцем. — Нет, туда. Или туда!
— Так куда? — переспросила Клава. — Вспомни, что у тебя во дворе?
— Не знаю, — честно признался Витя. — Там такая собака большая. И тетенька ее на веевке таскает.
Ну вот. Только этого не хватало. Клава готова была просто завыть от бессилия.
— Может, туда? — Она показала на ближайший дом.
— Ага.
— Второй подъезд, квартира сорок три?
— Ага.
Когда они вошли в подъезд, мальчик сразу потащил ее обратно.
— He-а. Мой зееный, а этот синий.
— Ну хорошо. А сколько этажей в доме? — спросила Клава.
— Стойко! — Витя радостно поднял руку и высоко подпрыгнул.
— Понятно. Будем искать.
Во дворе на скамейке сидели старушки. И как только не мерзли? Но обмен информацией, видно, пуще неволи. Клава подошла к ним.
— Простите, пожалуйста, а вы этого ребенка не знаете?
— Не, они меня не знают! — громко заявил Витенька.
— Помолчи, пожалуйста, когда взрослые разговаривают.
— Нет. — Одна из бабулек повертела ребенка, как куклу, и отодвинула в сторону. — А тебе чего, милая, надо?
