- Вышла ошибка, мадам, - сказал он по возможности равнодушным голосом. - Мне ведено доставить груз обратно, мальчишку то есть.
- Кем ведено?
- А тем, кто мне приказывает, - схитрил Гард. - С грузом что-то напутали.
- Что именно?
- Черт его знает! С каким-то кодом.
Дина Динст с любопытством вскинула на Гарда глаза.
- Вам даже известно о коде?
- Я пользуюсь доверием, - сказал комиссар, «скромно» опуская ресницы.
И тут же он пожалел, что так опрометчиво помянул код. Очевидно, это считалось большой тайной, о которой не всем было дано знать. В другой бы ситуации Гард объяснил мадам, что даже самые страшные государственные секреты рано или поздно становятся известны большому кругу посторонних лиц, поскольку секреты сами себя не охраняют, а охраняются живыми людьми и, стало быть, утечка информации возможна. Эти слова могли бы показаться ей убедительными, и то обстоятельство, что сидящий перед нею рядовой порученец что-то знает о коде, не вызвало бы у нее подозрения. Но комиссар промолчал: умное оправдание выдавало его с головой, а глупо оправдываться все равно не имело смысла. Пусть думает, как хочет! - такая «философия» по крайней мере была характерна для Боба Лангера и Юджина Харри, когда Гард безуспешно обрушивал на них доводы, основанные на логике.
- Так, - кратко резюмировала Дина Динст. - А какова судьба девочки, которую должны были доставить вашим рейсом?
- Откуда я знаю? - добродушно ответил Гард. - Доставкой занимаются другие. Я выполняю более сложные поручения.
Его тупости мог позавидовать сам министр Воннел.
- Значит, не знаете. - Дина Динст задумалась. - Имя девочки вам известно?
- Нет.
- А ребенка, которого вы должны забрать?
Гард подумал: «Еще перепутают!»
- Майкл Честер.
- Кто вам назвал это имя?
- Эммануил Бент, вы же слышали, - сказал комиссар.
- Прекрасно. - Дина Динст даже повеселела. - Когда вам следует возвращаться?
- Сегодня же! - твердо сказал Гард. - Если я не выполню поручение, мне голову снимут, мадам, и даже вы не поможете.
Дина Динст вновь с любопытством посмотрела на Гарда. «Каким же я кажусь ей болваном, - подумал комиссар, - если она точно знает, что я _не тот_!»
- Вернуть ребенка невозможно, - улыбнувшись, сказала Динст.
- Почему? - внутренне холодея, произнес Гард. - Дайте мне мальчишку, три ампулы морфинила - и все дела!
- Мальчик уже в работе!
Не сдержавшись, она звонко рассмеялась.
От этих слов и от сопровождающего их хохота у Гарда мучительно закололо в пояснице. Пересилив себя, он изобразил на лице полное равнодушие.
