Аби из последних сил пытался сопротивляться, но тщетно. Чьи-то сильные руки открыли ему рот и мерзкая жидкость полилась в горло. Как ни странно, буквально сразу внезапное облегчение мгновенно охватило тело, измученное жаром и болезнью. Ему безумно захотелось выспаться. Не тут-то было! Один из косцев закинул парнишку черед плечо и стремительно потащил куда-то в самую глубь темных залов. За ними понеслась остальная толпа жрецов, размахивающих серебряными светильниками, где горели душистые лечебные травы.
Царевич опомнился у входа в непонятное сооружение, как потом выяснилось лабиринта, наподобие того, что имелся в Эпидавре. Мальчика поставили на ноги и велели самостоятельно войти во внутрь. От этого похода в сознании остался только страх не заблудиться в переходах. И если бы не клубок, что предусмотрительно сунутый ему в руки, вряд ли бы нашел обратную дорогу. На выходе из лабиринта его подхватили все те же жрицы, уложили на носилки и вновь понеслись, сломя голову. Аби испугался — второй самостоятельной прогулки по лабиринту не вынести. Однако его ожидало куда более худшее испытание, чем прогулка по переходам. Ребенка принялись с головой опускать в купель, наполненную ледяной морской водой. Мальчик вырывался, кричал, захлебывался. Купание было похоже на пытку и, казалось, будет длиться бесконечно. Продолжалось это до тех пор, пока соленая вода, как ему показалось, не начала выливаться отовсюду — ушей, носа, рта…
Мальчик пришел в себя на коленях у счастливо рыдающей матери и крепко заснул. Спал он долго, почти трое суток. После пробуждения подали крепкий куриный бульон, который с наслаждением выпил и вновь заснул. А когда проснулся, болезни словно не бывало. Вновь хотелось бегать, шалить, шуметь. Однако коские доктора не разрешили Феодоре забирать сына и приказали оставить в храме. Как объяснил Верховный жрец, улучшение это временное. Чтобы болезнь не вернулась, ее необходимо полностью изгнать, а сделать подобное возможно только оставив ребенка на Косе.
Царица попыталась было кинуться в объяснения, но ее никто слушать не стал. Потратив два дня на раздумья и тщательно взвесив на одной чаше здоровье сына, на другой — корону, правительница озвучила свое решение. Она понимала — мальчику, действительно, требуются длительные оздоровительные процедуры. Словом, Аби остался на Косе, а сама вернулась во дворец. Когда через месяц Феодора прислала в храм с очередными дарами своих гонцов, они не сразу признали во встретившем их крепком загорелом мальчишке недавно умирающего наследника престола. Более того, кое-кто заподозрил жрецов в подмене, и если бы царевич не стал называть их по именам, они бы так и не поверили, что именно его видят перед собой.
