Мееле стояла в дверях, держа на руках Тину, и смотрела на нас. Слишком много она таскает на руках почти уже трехлетнюю девочку. Франк, стоит ему отойти от дома на порядочное расстояние, тут же растреплет свою прическу. За спиной у него был новенький ранец, что нисколько его не утешало.
— Тебе обязательно как раз сейчас уезжать?
— Завтра к вечеру я вернусь.
— А может, все-таки сходишь со мной туда еще разок, поздороваться?
Я медлила.
— Если ты один не можешь…
Для меня достижением были любые его самостоятельные действия.
Он отпустил мою руку.
— Ну ладно.
Я поехала в город, расположенный неподалеку от немецкой границы. Нашла нужную улицу, белый крест, крошки мела на лотковом камне, вошла в доходный дом напротив, остановилась в подъезде, отыскала небольшое отверстие под резным набалдашником перил и взяла листок бумаги.
Потом я вышла, стерла крест и сбросила крошки мела, кружным путем поехала в отель, заперлась и спрятала бумагу.
Я снова вышла на улицу и обошла все радиомагазины города. Но нигде не оказалось того, что мне было нужно. Или просто мне не хотели этого дать?
В скольких городах уже я тщетно предпринимала такие попытки.
Переночевав в этом городе, я наутро уехала в Берн, заходила там во все радиомагазины и только в последнем, самом маленьком и отдаленном, я, наконец, купила генераторную лампу.
Как прекрасны были старинные здания, как приветливы люди, как я вдруг зверски проголодалась! Никогда фашизм не победит!
Маленький синий поезд с мучительными усилиями тащился в гору. Когда я сошла, солнце уже скрылось за вершинами гор, но краски еще не потухли, почти все мыслимые краски, яркие и блеклые, резкие и мягкие, масло, пастель, лак, тушь, угольный карандаш; краски неба, лугов, снега, леса, скал, ущелий, полей и долин.
Я заглянула в окно. Тина возилась с пластилином. Ее брат сидел возле Мееле, и они вдвоем рассматривали большой лист бумаги. Франк, казалось, был так захвачен, что мне стало жаль нарушать их единение.
Стоило мне переступить порог кухни. Франк бросился ко мне и Мееле перестала для него существовать. Я ничего не спросила о его первом дне в школе, а постаралась включиться в разговор, который они тут вели. Мееле бросилась к плите, и через несколько минут на столе уже стоял кофейник и присыпанный сахарной пудрой кекс. Без Мееле мне пришлось бы тащить детей с собой в поездку. Долгий путь по железной дороге с непоседливой Тиной на коленях… Пока я занимаюсь своими делами, они сидят в гостинице… В Берне они ждут в вокзальном ресторане, а я бегаю взад-вперед, как затравленный зверь. Мы возвращаемся в остывший дом, разводим огонь, дети собирают на стол…
