Потом к ней начали приставать с вопросами. Почему бы не взять пару уроков и не научиться читать? Все были очень благодарны за то, что она сделала для Гокса. Он стал Верховным Акасиксом – так чуднó именовали правителя Азира. Говорили, что за заслуги ей полагаются наставники. Она сможет научиться правильно носить все эти одеяния, научиться писать.
Ее начали снедать сомнения. Если остаться, то как скоро она перестанет быть самой собой? Сколько продержится, прежде чем ее поглотят и на ее месте появится другая девочка? С тем же лицом, но совсем другой человек...
Она снова попыталась использовать потрясность. Во дворце ей говорили о возрождении древних сил – о Сияющих рыцарях, о связывании потоков – сил природы.
«Я буду помнить о тех, кого забыли».
Лифт покрыла себя силой и проскользила несколько футов по земле, прежде чем полетела кубарем по траве.
Стукнула кулаком по камням. Дурацкая земля. Дурацкая потрясность. Как тут не упасть, когда ноги разъезжаются еще больше, чем если бы их намазали маслом? Лучше снова грести, сидя на коленях. Это намного легче: так можно держать равновесие и помогать себе руками. Будто маленький краб, снующий взад-вперед.
«Они блистали красотой и изяществом, – говорил Мрак. – Могли пробежать по самой тонкой веревке, танцевать на коньках крыш, перемещаться словно ленточки на ветру...»
Мрак, тенью следовавший за ней по пятам, упомянул во дворце о людях, которые давным-давно обладали теми же способностями, что и Лифт. Может, врал. Все-таки тогда он собирался ее убить.
Но какой смысл врать? Он относился к ней свысока, словно она лишь пустое место, ничтожество.
Стиснув зубы, Лифт поднялась на ноги. Виндль все никак не мог закрыть рот. Не обращая внимания на его болтовню, она что есть сил рванула по пустому полю, распугивая траву. Взбежала на вершину холма и, покрыв ступни силой, прыгнула.
И тут же заскользила. Ветер. Встречный ветер толкал ее назад. Лифт зашипела и покрыла себя силой целиком.
Она вспарывала воздух, скользя боком по склону холма. Ветер скатывался с нее, будто не мог найти. Казалось, даже солнечный свет струится по коже. Она была где-то между, здесь и не здесь одновременно. Ни воздуха, ни земли. Лишь чистое движение, настолько стремительное, что она успевала дотянуться до травы, прежде чем та пряталась. Трава обтекала Лифт, сила не давала к ней прикоснуться.
Кожа засияла, в воздух потянулись дымные завитки света. Лифт со смехом достигла подножия холма и перепрыгнула через несколько валунов.
