— Лопес, — негромко позвал Кирилл. — Хусто!
Подошел худой и смуглый боец, еще более смуглый, чем Паша: короткие прямые волосы цвета густой ночи, четко прочерченные черные брови, они смыкались у переносицы и как бы поддерживали навсегда затененный лоб.
— Садись, Хусто, — сказал Кирилл. — Садись.
Хусто Лопес. Астурийский горняк. Годы прошли с того дня, когда он переступил границу родины. Время не замело дорогу к другу, вместе с которым сражался у Гвадалахары и Теруэля, в горах Сьерра-Невада, на Хараме, в Карабанчеле под Мадридом. Среди множества дорог он нашел ее, единственную. Долго и трудно искал — через адресные бюро, через военные ведомства. Они встретились, Хусто и Кирилл. Это было месяц назад. Хусто пришел к Кириллу, чтобы предложить себя и свое оружие, как когда-то пришел он, Кирилл, в Испанию помочь ему.
— Опять, братец, вместе, — улыбнулся Кирилл. — Но теперь будет не как под Мадридом.
— Да, камарада. — Хусто поднял глаза. Кирилл увидел в них металлический блеск.
Когда-то он уже видел этот блеск в черных глазах Хусто. И он хочет вспомнить — когда…
Перед ним пустынная, желтая в пыли дорога, словно на ней отразилось знойное полуденное небо. По песчаным буграм, покрытым сухими кустами и поникшей выгоревшей травой, дорога ведет в горы. Их шестеро в тылу фашистов. Хусто Лопес, подмастерье с Куатро-Каминос Фернандо Роблес, он, Кирилл, и еще трое. Они идут давно, идут медленно, озираются. Местность становится совсем голой. Земля исчерчена узкими трещинами, будто молния пробежала по ней и оставила почерневший, зигзагами, след. Далеко впереди, гигантскими клыками впившиеся в небо, громоздятся тяжелые остроконечные скалы. Оттуда, из-за гор, выкатывается облачко, круглое, как зонтик, и проплывает над дорогой, на несколько минут заслонив их, шестерых, от палящего солнца.
«Подождем, — говорит Кирилл. Кустарник не сохранил прохладу, в нем жарко и душно. Но он спрячет, не выдаст. — Подождем, пока день погаснет».
Сумерки на юге, в горах, наступают сразу. Похоже, солнце сожгло все: теперь во тьме проступают обугленные горы, рощицы, хижины; еще час назад они были бурыми, зелеными, белыми… Зной еще не улегся, воздух, как и днем, сух и неподвижен.
Одолев долгий и трудный подъем по жаркому граниту, они оказываются среди зубчатых скал, словно в каменной пасти. Хусто ищет расщелину в отвесной скале, он должен ее найти — иначе слишком много времени понадобится, чтобы обогнуть эти глыбы. Вот и расщелина, она ведет в самое чрево горы. Шестеро осторожно ступают, нащупывая ногами тропу. Тропа узкая и усеяна зло раскиданными обломками скал.
