— Но почему нам, гражданам России никто ни о чем не сказал? — вскрикнул сиплый.
— А кто ты такой, гражданин, чтобы тебе о чем–то говорить? — горько усмехнулся парень. — Для тех, кто наверху у власти окопался и к денежным потокам присосался, мы все вместе взятые, просто быдло, которому можно крутить по зомбоящику тупые «смехопанорамы» и давать возможность употреблять легкие наркотики. Кто сообразил, что к чему и попытался шум поднять, того или купили, или прибили в темном углу. А для остальных программа простая. Люди работают, а что производят, не знают. Куда летят корабли, не понимают, и верят тому, что это экспедиции на Марс. Да и некогда «простому человеку» на звезды смотреть. По телеку очередное ток–шоу идет, а поп–звезда себе новые сиськи нарастила. Это ведь более важно. Так вот и получилось, что обслугу, верных холопов, ядерное оружие и ценности властьимущие с собой забрали, заводы демонтировали, а нас, народы планеты Земля, все двенадцать миллиардов, бросили на убитой планете и теперь отбирают как племенной скот. Позволяет тебе здоровье на урановых рудниках пахать или господину прислуживать, добро пожаловать на борт спасательного транспорта, а имеешь дефект или рожей не вышел, так и нет никакого смысла тебя в космос тянуть, и ресурсы на такого человека тратить.
— Да уж. Вот так живешь как все, работаешь на заводе, получаешь зарплату и детей растишь, а потом вдруг узнаешь, что ты никто и зовут тебя никак, — сиплый порылся в карманах, ничего не нашел и окликнул собравшихся под брезентом людей: — Ну, чего, есть еще у кого, что спалить можно?
Беженцы нехотя зашевелились и в костер полетели куски пластика, поломанная игрушка одного из детей и кусок чьей–то одежды. Пламя вновь начало пожирать топливо, и мужик, протянув из под плаща руку в направлении бывшего охранника, представился:
— Юра Тарасов.
— Миша Ветров, — пожимая шершавую ладонь сиплого, ответил парень.
— И чего теперь будет, Миха? — спросил Тарасов. — Ты ведь по любому, не зря сидишь, и на что–то надеешься?
— Надеюсь, — согласился Ветров. — Кораблей на космодроме семь штук, и сдается мне, что больше колониальных транспортов не будет, а значит, на всех мест не хватит. В каждый транспорт вмещается тридцать тысяч человек под завязку, а нас здесь, вокруг «Элтона Джона», около двух миллионов и с каждым часом людей все больше и больше. Есть думка, что вот–вот начнется отбор самых лучших рабов и слуг для высшей касты, и может быть, мы попадем в их число.
