Что-то происходило за дверью. Там не могло быть никого и ничего постороннего, но всё же что-то там находилось, и это что-то было не в порядке. А здесь, в гостиной, становилось теплее. Воздух начал дрожать. Звуки искажались, то усиливаясь, то приглушаясь. Они переставали звучать естественно. Превращались в долгие, раскатистые тоны, словно доносясь из колодца. Вибрировали эхом, которое, повторяясь до бесконечности, отражалось от стен и затихало в быстро бившихся сердцах. Все слушали, очарованные и перепуганные одновременно. Затем таинственные звуки, что казались мучительно-приятными, медленно стали утихать, глохнуть, кружа еще в течение минуты неопределенным эхом, чтобы в конце концов исчезнуть в небытии.
Все с удивлением вдруг сообразили, что ничего не слышат. Абсолютно ничего!
Опять затаили дыхание. Августа крепко стиснула ладони Виктора и Дина. Она чувствовала себя отрезанной от мира за дверью, и только руки друзей удерживали её от паники и ужаса, так, словно вне этой комнаты, за стенами, не существовало ничего, кроме опасной бездны, в которую вот-вот упадёт эта комната. А когда в угольно-тёмном углу что-то зашелестело и опять затаилось, то воображение заработало, как никогда! Слух напрягся по-звериному, все облизывали пересохшие губы, замирая в ужасе. Даже Сергей Викторович сориентировался, что шутка заходит слишком далеко.
Заскрипело что-то под потолком, и тотчас все подняли головы, но взгляды потонули во мраке. Минута неподвижного ожидания, и снова шуршание и вздохи теперь уже из другого угла. Чувствовали себя, как в ловушке. Зашевелилась портьера. Лина громко ахнула.
— Почему не слышно музыки? — застонала вдруг Анжела.
— Какая может быть музыка? — еле слышно ответил Виталик.
— Но была же, была, была!..
— Ш-ш-ш! — отозвался Дин.
— Но я ничего не слышу… — продолжала бормотать Анжела.
— Ш-ш-ш… Расслабьтесь…
— Я не хочу слушать этот ужас!
— Не пугай девчонок! — повысил голос Григорий.
— Ш-ш-ш… Не бойтесь… Это не ужас… Всё в порядке, Анжи…. Всё в порядке, Анжи?
— Да-а, — как бы в полузабытьи ответила девушка, изумляясь тому, что Дин знает, как её называет мама.
— Вот и хорошо. Молчите, молчите, молчите… Ш-ш-ш…
Наконец, от тишины у всех стало закладывать уши. Начали трясти головами, шумно глотать слюну и возить ногами по полу, чтобы услышать хоть какие-то звуки и движения. Руки отпускать боялись, а то многие захлопали бы себя по ушам.
— Что это? — опять не выдержала Анжела.
— Так звучит идеальная тишина. Слышите её сдавленные стоны? Чувствуете пустоту вокруг себя? Разве это не великолепно?!
