На улице оказалось, что опять прошёл сильный снегопад, а теперь подмораживало. Но движение в эту пору было уже небольшим, Гришка ехал уверенно и быстро. То и дело бурчал под нос, с каким занудой и безнадёжным ослом он дружит.
— Заткнись, клоун! — не выдержал Виктор.
Начали обмениваться "любезностями". В этом Гришка был мастер и быстро довёл приятеля до белого каления.
— Останови свой жёлтый сундук, Чудовище! — закричал тот. — С меня хватит! Расслабился перед зачётом! Говорил же я тебе: не звони, не приезжай — я занимаюсь! Нет, тебе нравится заставлять других поступать по-своему! А я, дурак!.. На фиг согласился на эту дурацкую…
Гришка так резко затормозил, что фордик занесло.
— Это твои проблемы! — заорал в ответ. — Всегда был ослом, занудой и белой вороной!
— Заткнись, а то убью!
— Сам заткнись! Ты просил остановить — я остановил!
Виктор грохнул дверцей так, что Гришка на миг замер, невольно ожидая, что та слетит с петель.
— Чокнулся?! Хочешь разбить машину?!
Но приятель уже не слушал. Поднял воротник куртки, сунул руки в карманы и быстро пошёл прочь по тротуару. До дома уже недалеко, он пройдётся, наконец, подышит свежим воздухом. А, главное, он избавился на сегодня от Гришки, которого, в общем-то, считал хорошим другом, но, одновременно, клоуном и безответственным типом.
Было тихо и бело так, как бывает только после снегопада. Луна, круглая и белая, казалась волшебной и соревновалась в яркости с уличными фонарями. По обеим сторонам улицы за ровно подстриженными кустами и чугунными оградами проступали контуры солидных домов. Светились окна, там, где ещё не спали. Дома были большие, с зимними садами, бассейнами, окружали их ухоженные даже зимой газоны и деревья. Некоторые строения можно было назвать не иначе, как особняками. Престижный район!
Тихо… Так тихо, что, казалось, снег скрипел под ногами… надо же, действительно, скрипел! Так гулко, как будто шёл не один Виктор, но и ещё кто-то. Почему нет? Заснеженные кусты, тёмные и густые, могли скрывать до поры до времени кого угодно. Он нервно огляделся. Подумал, что лучше бы все эти красивые насаждения вырубили под корень. Казались ему удивительно неприятными. Невольно ускорил шаг, чувствовал непонятное беспокойство, которое всё росло и росло — коварно и раздражающе.
Пару минут спустя неприятное чувство так усилилось, что он приостановился и осторожно огляделся по сторонам. Никого не было. Только на другой стороне улицы остановилась машина, и какой-то человек пошёл от неё к дому.
