Ее голос изменился и сухость сменилась эмоциональным рассказом. Георгий едва мог верить своим ушам.
− Я никогда не знала, никогда не подозревала, Жора, что я могла чувствовать такие вещи, прохладные и теплые волны, нахлынувшие на меня столь же реально как вода, электризуя меня ...Ощущения, которые я никогда не имела, живя с мужчиной. И в этом мире − полное отсутствие беспокойства. Я не предпологала трогать другую женщину как ее..., но ..., когда этослучилось, я была полностью непринужденной. Это - так ... ты никогда не сможешь понять, как это. Я не думаю, что это возможно понять. Я едва сама верю в это.
Георгий был безмолвен.
Марина Смирнова улыбнулась еще раз, но это не было из-за доктора Бонго. Она улыбнулась непостижимой удаче, которая прибыла к ней в этом сложном возрасте тридцати восьми лет, так как ее жизнь еще раз собиралась быть искареженной разводом, и неудача ее нового брака вырисовывалась перед ней как очередное подтверждение ее непривлекательности и ее малоценности. Она улыбнулась воспоминаниям того утра и последних недель, когда она была вдохновлена примерно так, как когда-то в юности. Все что она искала и жаждала в своих отношениях с мужчинами, но которое, было чем-то постоянно неуловимым, она нашла в человеке своего пола, чей ум и тело были словно ее собственным зеркальным отображением.
Светлана остановила машину в тихом переулке возле небольшого трёхэтажного дома. Она вышла из машины и подошла к забору. Набрав номер мобильного, она произнесла пароль.
Пока на другом конце видимо проверяли что за гостья к ним пришла сегодня вечером, Возович зачарованно смотрела вниз, на вечернюю гладь готовившегося ко сну города. Хмурые свинцовые облака, наползая из-за горизонта серым покрывалом, бросали на город загадочную тень. Прибрежная полоса, легкомысленно раскинув береговые дуги, покорно принимала монотонные накаты настырного вечернего прибоя под симфонию ветра и брызг. Неумолимо накатывалась южная темнота...
Наконец раздался сигнал, означавший, что путь свободен. Светлана открыла металлическую дверку и подошла к воротам. У дверей стоял холённый, улыбающийся мужчина в смокинге, чёрном жилете и белой сорочке с чёрным галстуком-бабочкой. Он поздоровался с Светланой за руку, проверил сумочку, предупредив, что фотографировать запрещено, затем пригласил вовнутрь.
Они вошли в просторный вестибюль и сразу почувствовали приятный аромат цветущей сирени. С потолка свисала огромная вращающаяся хрустальная люстра, рассыпая цветной сверкающий бисер под тихую музыку клавесина. На обитых фиолетовым шелком стенах большие зеркала в массивных инкрустационных рамах, между ними картины. Над, похожим на каменную пещеру, горящим камином два скрещенных меча, по бокам двухметровые железные рыцари. Возле стен дорогая старинная мебель с золотыми канделябрами и горящими свечами. На полу ковры, по углам мраморные скульптуры в человеческий рост.
