— Прости, — еще раз сказал Джи, я кивнула.
— Ты не знал, никто не знал, он мог прийти сюда из другого места. Я не верю в твою легкомысленность, если ты без страха оставлял меня одну в лесу, значит, он был безопасен.
— Спасибо, — он грустно улыбнулся и поднялся, — я сварю тебе восстанавливающий отвар, мы хочешь спать? — Меня действительно клонило в сон, — потерпи.
— Хорошо, — я откинулась на спинку кровати.
Джи сходил за водой, развел огонь в очаге и подвесил котелок с водой, когда она закипела, бросил туда горсть травок из мешочка. Когда Джи закончил возиться с отваром, я едва справлялась с собственными глазами.
— Пей, — передо мной оказалась чашка с дурно пахнущим отваром.
Минуту спустя мне полегчало, больше не тянуло пристроить голову на подушку. Я непонимающе уставилась на спокойно сидящего рядом Джи.
— Опять? — он молча кивнул.
Да и что тут скажешь? Я готова бороться с хандрой, но как? Ответа я не знала.
— Почему это снова происходит? — Джи протянул ко мне руку, откинул в сторону свесившиеся на лицо пряди волос. Он смотрел на меня с непонятной для меня нежной грустью. Я подалась навстречу ему. Джи не двигался, я заметила, как засветились его глаза, но как он ошибался в своих мыслях. Его дыхание коснулось лица, а уголки губ дрогнули, обозначая улыбку. Как ты скован в своих эмоциях Джи.
— Почему? — я вложила в свой вопрос столько спокойствия и холодности, сколько нашла в себе.
— Я расскажу, — Джи улыбнулся так, что во рту пересохло, — но только пообещай что выслушаешь.
— Обещаю.
Его теплые объятия укутали меня, губы коснулись моих губ бережно и настойчиво.
Выслушай! — прозвучало у меня в голове, когда костер внутри начал тихо петь, разбрасывая яркие искры.
Выслушай! — словно колокольный звон, и губы от поцелуев горят огнем, а тело льнет к другому гибкому и желанному.
Выслушай! — нас уже двое: одна стонет, извиваясь в объятьях мужчины, а другая раскрывает огненные крылья-руки в бесконечной попытке объять весь мир своим счастьем. Теперь мы принадлежим миру, теперь мы не чужие, не гостьи, теперь все будет как должно!
Когда я перестала быть огнем, я стала собой. Ощутила настойчивые движения, от которых кружилась голова, и не хотелось открывать глаза, чтобы понять, сейчас я и Джи одно целое. Но страстный поцелуй вернул мне уверенность, я распахнула глаза, встретившись с потемневшими до черноты глазами Джи.
— Я слушаю тебя, — прошептала я охрипшим голосом, в кратком промежутке между поцелуями. Его губы заскользили по шее медленно, как если бы старались причинить максимально острое наслаждение. Он знал, что делает со мной, и твердо вел в этом танце. Мне лишь оставалось подхватывать темп его движений, идти вместе изгиб к изгибу, с переплетенными пальцами, сбитым рваным дыханием. Идти, крича, и глотая слезы счастья, чтобы в последнее мгновение раствориться друг в друге, сжечь все преграды, тайны и косые взгляды. Я чувствовала новое такое же горящее сердце, чувствовала что-то другое, то, что было скрыто за занавесов упавших прядей, неверных теней и длинных ресниц, но сейчас самым важным был он, а остальное потом…
