– …Флер была на седьмом небе и повезла меня в Ним, знакомить со своими родителями. Вы бывали в Ниме?
– Не приходилось… – ответил Андрей Львович, дважды в жизни выезжавший за рубеж: один раз с делегацией детских писателей в Болгарию, а второй – с Вероникой, сразу после свадьбы, в Анталью, где юркие турки всех молодых русских женщин, в особенности блондинок, зовут Наташами.
– Роскошный город! Море, римские развалины, магазины… Ее родители оказались потомственными парикмахерами и владели сетью салонов. На фронтоне их дома, построенного еще в семнадцатом веке, красовались расческа, ножницы и завитой парик. Ее отец, мсье Лоран, уверял, что именно его предок послужил прототипом Фигаро, а в Севилью Бомарше перенес действие из политической осторожности…
– И что родители? – мрачно поинтересовался писатель, уязвленный своей географической убогостью. – Они тоже ни о чем не догадались?
– Ну что вы! Они все знали про Аннет, очень жалели дочь, потерявшую любимую, и обрадовались, когда у нее появилась новая подруга. Вообще я им понравилась, особенно мсье Лорану. Это он посоветовал мне короткие стрижки, раньше я носила длинные волосы. Вместе с родителями за долгими семейными обедами (французы едят часами!) мы обсуждали, кого бы нам с Флер удочерить или усыновить. Тогда были в моде сироты с Мадагаскара. Потом мы вернулись в Париж, я подумывала о поступлении в Сорбонну, а она уговорила одного голубого журналиста фиктивно на мне жениться, чтобы оформить французское гражданство. Это теперь у них там кругом однополые браки, а тогда – ни-ни… Но однажды я проснулась ночью в нашей кровати с видом на Сену, посмотрела на Флер, чуть похрапывавшую во сне, и поняла…
– Что?
– Я с ужасающей отчетливостью поняла: все это неправильно и бессмысленно, я – затянувшаяся детская игра, вроде пирожков из мокрого песка. Но только их лепят и угощают ими друг друга не девочки, а две взрослые женщины, лежащие в широкой супружеской постели. Одну бросил муж, и она обиделась на всех мужчин. А другая чудит в ненормальном, подарочном браке. И все это надо немедленно заканчивать! Наутро я сообщила Флер, что еду в Москву разводиться, а потом вернусь к ней навсегда. Она пообещала к моему приезду подыскать другую квартиру – побольше, с детской комнатой, и даже купить гидроматрас. В те времена – последний писк! А еще она сказала, что хочет умереть со мной в один день. Если люди не хотят умереть в один день, то и жить, конечно, вместе не стоит. Правда же, Андрюша?
