— Ты вышла замуж? Не дождавшись меня? Ведь я же обещал приехать!
— Но ведь не через столько же лет! У меня двое детишек…
Сей же миг из-за ее ног высунулось довольно озорное лицо, принадлежащее мальчику лет пяти.
— А я уже пью водку! И пиво! — сообщил мальчик.
— Так что зря вы раскошеливались на подарок, — вздохнула женщина, с явной неохотой протягивая коробку с духами назад Выкрутасову.
— Ты мне столько подарила счастья в жизни, что я мог бы осыпать тебя такими подарками, — поник головой Дмитрий Емельянович и медленно поплелся вниз по лестнице. Он дошел до второго этажа и пробормотал: — Что-то не получилось тут урагана!
Но вдруг его окликнули:
— Постойте!
Он оглянулся. Нина догнала его. Вид у нее был уже не такой равнодушно-усталый.
— Куда же вы теперь? — спросила она.
— Не знаю, устроюсь где-нибудь.
— Хотите, я устрою вас в хорошей гостинице?
— Ты по-прежнему в «Волге»?
— Нет, в другой. Хорошая гостиница, для бизнесменов. Там номера дорогие, но я могу договориться, чтобы вам дали одноместный поскромнее. Я же не такая, чтобы совсем забыть нашу встречу…
Последние слова она сказала боязливо-тихо. Покраснела и мило улыбнулась. Не ураган, конечно, но ласковым ветерком на Выкрутасова пахнуло. Вскоре он уже шел в направлении улицы Кедрова, имея при себе записку от Нины к администраторше гостиницы «Уютной». Настроение, конечно, было не то, но он не сильно роптал на судьбу, вскоре уже устроился в гостинице за довольно большую, хотя и не умопомрачительную плату. В номере у него имелся телевизор, и остаток дня Дмитрий Емельянович посвятил наивысшему наслаждению. Сначала он стал свидетелем того, как колумбийцы обыграли тунисцев, а потом и совсем ошалел, когда румыны со счетом 2:1 раздраконили англичан. Эта неожиданная виктория подопечных Ангела Иорданеску настолько возбудила его, что, забыв обо всех своих невзгодах и горестях, Выкрутасов во втором часу ночи сел за свои заветные листы бумаги. К утру ему удалось-таки вчерне закончить свой футбольный манифест. На рассвете он вышел на балкон, вдохнул полные легкие упоительного волжского воздуха и восторженно произнес:
— Ураган! Русский ураган!
Вернулся в номер, лег и мгновенно уснул как убитый.
И спал бы, наверное, до самого вечера, если б в полдень не закурлыкал из чемоданьей утробы позабытый телефон. Людвиг был настойчив, вытерпел, покуда Дмитрий Емельянович осознал, откуда тренькает, встал, раскрыл чемодан и вытащил говорилку.
— Давненько не звонили, — зевая, сказал он врагу, будто закадычному приятелю.
