Дмитрий Емельянович раздраженно вскочил:
— Что им там опять надо?!
Он неслышно направился к двери, но не успел подойти к ней, как она совершенно неожиданно распахнулась. Выкрутасов отшатнулся, но было поздно — его успели заметить. В дверях стоял крупный молодой человек лет тридцати, весьма сердитый. Под мышкой он держал безвольно обвисшее женское тело, растрепанное, но в одежде.
— Вау! — удивленно воскликнул молодой человек. — Это еще что за сборная Англии?
Дмитрию Емельяновичу польстило, что он распознал в его футболке форму английской сборной.
— А вы кто? — спросил он в ответ.
— Как это — кто! Василий.
— А, Василий… Так это она к тебе от меня ускакала, — вздохнул Выкрутасов.
— Чего? Так ты что… — Василий бросил бездыханное тело на пол. — Тварюга, она мне про тебя, естественно, ни слова…
— А что с ней? — спросил Дмитрий Емельянович, хотя он уже и так догадался — в ноздри ему ворвалась смесь запахов, состоящая из французских духов, рвоты и самогона. Точнее, по-видимому, виски, ибо не могла же столь респектабельная женщина нахлестаться самогоном.
— Сам разберешься, — швырнул ключи на лежащее тело Василий. Он еще бросил на пол сумочку, развернулся и зашагал прочь. Дмитрий Емельянович перешагнул через женщину, тщательно закрыл замки, затем склонился над несчастной, еще раз принюхался:
— Да, круто!
Он перевернул женщину на спину, приложил ухо к груди. Сердце стучало. Лицо было бледное, на лбу виднелась ссадина. Должно быть, Василий приходился Тамаре Ромодановской молодым любовником и, вероятно, альфонсом, поскольку разница в возрасте у них была очень заметной. Да и для Дмитрия Емельяновича она была бы старовата, ведь он еще очень даже орел в свои полные сорок лет. Не мальчик, но мужчина в полном расцвете сил. А эту богатенькую пьянчужку жизнь изрядно потерла.
Но тем не менее ему сделалось жаль ее. Он поднял ее на руки и отнес в кровать. Она не шелохнулась и не пикнула. На одежде у нее виднелись пятна от рвоты, издающие неприятнейший запах, и Выкрутасов решил переодеть Тамару Сергеевну. На ней был легкий летний костюм, состоящий из пиджака и брюк розового цвета, кофточка из тончайших кружев, элегантные лифчик и трусики, на ногах — изящные босоножки. Все это Дмитрий Емельянович бережно снял. Усмехнулся. Надо же, за сутки, прошедшие после изгнания из рая, вот уже вторая женщина лежит подле него совершенно нагая. Но в отличие от случая с Мариной на сей раз Дмитрий Емельянович не испытал никаких вожделений. Он осторожно вытащил из-под женщины одеяло и укрыл им ее до самого подбородка. Лицо с ссадиной на лбу казалось таким измученным, что Выкрутасов едва не заплакал от жалости.
