— Послушай… В таком случае… Дай-ка мне халат.
Он послушно перебросил ей со спинки стула шелковый красный халат, который был ей так к лицу.
— Я весь внимание. Весь — ухо, как говорят французы.
— Мне нравится, что ты такой во всем эрудированный. Так вот, Митя, у меня огромное несчастье, и ты должен мне помочь. Если ты сделаешь все, о чем я попрошу тебя, я уверюсь в твоей любви и отдамся тебе полностью. Готов ты доказать мне, что все твои слова — не пустой брёх?
— Готов!
— Тогда слушай сюда. Ты видишь, в какой квартирке я ючусь?
— Вижу. Ремонт бы ей — и можно жить.
— Ремонт! — фыркнула Марина. — Да я могла бы иметь трехкомнатную. Заодно и тебя в ней поселить. Понимаешь ты это?
— Пока нет.
— Слушай сюда. Я — обладательница одного всемирного шедевра живописи.
— Я тоже обладатель. Но мое сокровище пока нематериально.
— Пес с ним, с нематерьяльным. Мне от отца досталась картина великого гения всех времен и народов Казимира Малевича. Его «Кругово иззебренное».
— Какое кругово?
— Это неважно. Важно то, что эта картина стоит дорого, но ее у меня похитила одна мафиозная баба, и теперь эта картина висит в ее доме неподалеку отсюда.
— Так надо заявить!
— Заявить! У нее все так схвачено, что ты только соберешься заявлять, как тебя киллер на мушку возьмет.
— Тогда конечно… — вздохнул Дмитрий Емельянович, страдая от близости соблазнительного существа женского пола.
— Что «конечно»? Ты хочешь сказать, надо смириться? — с презрением спросила Марина.
— Никогда и ни за что! — с готовностью воскликнул Выкрутасов.
— Я знала, что ты именно так ответишь, — уже с гордостью выдохнула Марина. — Так вот. Я решила похитить эту картину. У меня уже есть четко разработанный план действий. Мне не хватало только решительного человека, подобного тебе, понимаешь ты? Сама я трусиха и вряд ли смогла бы как следует все довести до победного конца. Но теперь у меня есть ты.
Она погладила его ладонью по щеке, и это вселило в малость струхнувшего Дмитрия Емельяновича уверенность в себе. Он попытался было снова придвинуться к ней, но она твердо отодвинула его:
— Дмитрий! Сначала ты должен совершить для меня подвиг.
— Понял. Как и когда будем действовать?
— Хоть завтра. План действий я перескажу тебе тоже завтра. А сейчас я постелю тебе на раскладушке, и мы должны как следует выспаться, чтобы завтра быть в форме.
Она встала и принялась готовить ему ложе на раскладушке. Выкрутасов некоторое время лежал и раздумывал, не нужно ли все же попытаться перейти к решительным действиям. Ведь женщины это любят. Потом он вспомнил про тайну Льва Яшина и переключился на мысли о ней. Может быть, сесть сейчас за бумагу? Но когда ему было постелено, он безвольно перебрался на раскладушку, успокоился и уснул. Последней его мыслью было горестное: «Ничья!»
