| Он положил им быть братом и сестрой и вместе с ним испытать в Рейнеме все радости Золотого Века. |
| In fact, he had been prodigal of the excellences of his nature, which it is not good to be, and, like Timon, he became bankrupt, and fell upon bitterness. | Словом, он щедро расточал перед ними сокровища своей души, что, вообще-то говоря, никогда не доводит до добра, и, подобно Тимону, все потерял и изверился в людях. |
| The faithless lady was of no particular family; an orphan daughter of an admiral who educated her on his half-pay, and her conduct struck but at the man whose name she bore. | Его вероломная жена не могла похвастать особенно знатным происхождением. Это была рано лишившаяся матери дочь адмирала, который воспитывал ее на свою пенсию, и ее поведение могло запятнать честь только того, чье имя она приняла. |
| After five years of marriage, and twelve of friendship, Sir Austin was left to his loneliness with nothing to ease his heart of love upon save a little baby boy in a cradle. | После пяти лет супружества и двенадцати лет дружбы сэр Остин остался в одиночестве, и единственным существом, на которое он мог излить свою любовь, был качавшийся в колыбели младенец. |
| He forgave the man: he put him aside as poor for his wrath. | Друга своего он простил: он просто вычеркнул его из памяти, как существо жалкое и недостойное его гнева. |
| The woman he could not forgive; she had sinned every way. | Жену он простить не мог: как-никак она согрешила. |
| Simple ingratitude to a benefactor was a pardonable transgression, for he was not one to recount and crush the culprit under the heap of his good deeds. | Обыкновенная неблагодарность к своему покровителю - это вина, которую все же можно было простить, ибо сэр Остин отнюдь не был склонен вспоминать причиненное ему зло и без конца попрекать лиходея оказанными ему благодеяниями. |
| But her he had raised to be his equal, and he judged her as his equal. | Но ее-то ведь он возвысил до собственного уровня и судил он ее как равную. |
| She had blackened the world's fair aspect for him. | По ее вине исполненный радости мир для него померк. |
| In the presence of that world, so different to him now, he preserved his wonted demeanor, and made his features a flexible mask. | Перед лицом этого померкшего мира он, однако, продолжал вести себя так, как прежде, и черты его лица превратились в подвижную маску. |
