| Now you jest hand him over, and sheer off, you dam young scoundrels! | Отдавайте его сейчас же и проваливайте отсюда, негодяи вы этакие! |
| I know ye!" And he became exceedingly opprobrious, and uttered contempt of the name of Feverel. | Знаю я вас! - тон его сделался оскорбительным, и он принялся поносить Феверелов. |
| Richard opened his eyes. | Ричард посмотрел на него широко открытыми глазами. |
| "If you wants to be horsewhipped, you'll stay where y'are!" continued the farmer. "Giles Blaize never stands nonsense!" | - Коли хотите, чтобы я вас отхлестал, стойте на месте, - продолжал фермер, - знайте, что Джайлз Блейз баловства не потерпит! |
| "Then we'll stay," quoth Richard. | - В таком случае мы остаемся, - промолвил Ричард. |
| "Good! so be't! | - Ладно же! |
| If you will have't, have't, my men!" | Коли вы того хотите, так нате, получайте! |
| As a preparatory measure, Farmer Blaize seized a wing of the bird, on which both boys flung themselves desperately, and secured it minus the pinion. | В качестве подготовительной меры фермер Блейз ухватился за крыло фазана, в которого оба мальчика отчаянно вцепились и удерживали его, -в руке у нападавшего осталось только крыло. |
| "That's your game," cried the farmer. | - Вот ваша дичь! - вскричал фермер. |
| "Here's a taste of horsewhip for ye. | - Отведайте-ка хлыста. |
| I never stands nonsense!" and sweetch went the mighty whip, well swayed. | Баловства я не терплю! - И тут он с размаху принялся наносить им удар за ударом. |
| The boys tried to close with him. | Приятели пытались подойти поближе. |
| He kept his distance and lashed without mercy. | Сохраняя расстояние, он, однако, продолжал немилосердно хлестать того и другого. |
| Black blood was made by Farmer Blaize that day! | В этот день фермер Блейз возжег огонь ненависти. |
| The boys wriggled, in spite of themselves. | Как мальчики ни храбрились, им то и дело приходилось корчиться от боли. |
| It was like a relentless serpent coiling, and biting, and stinging their young veins to madness. | Словно перед ними извивалась змея и нещадно их жалила, и от этого яда они обезумели. |
| Probably they felt the disgrace of the contortions they were made to go through more than the pain, but the pain was fierce, for the farmer laid about from a practised arm, and did not consider that he had done enough till he was well breathed and his ruddy jowl inflamed. |
