Мы с папой бросились из сада на улицу. Папа бежал впереди, освещая дорогу. Мы громко звали Дымка, порой останавливались, осматриваясь по сторонам. Но пока все было тщетно. Собака как сквозь землю провалилась.
– Папа! – крикнул я. – Это же правда, если ты любишь, то обязательно все мечты сбываются.
– Непременно, сын, – голос папы звучал твердо. – Тот, кто хочет уйти, все равно его не удержать. А тот, кто любить сам и понимает, что и его любят, всегда возвращается. Верь в это!
Я плакал. Я ревел и плакал, и беспрестанно звал Дымка.
– Дымок! Дымок! – мой всхлипывающий голос эхом отзывался в темноте.
– Дымок! Дымок! – кричал папа, освещая улицу и кустарники вдоль нее фонариком. Но Дымок не появлялся.
Мы обежали всю деревню. Побывали на заводе, в конторе у бабушки Любы, у домика Настюшко – брюшко, добрались до разноцветного магазина. Дошли до нашего дома, осмотрели амбар и сарай. Потом искали в конце деревни, на опушке леса. Зашли в чащу, звали Дымка, но он не откливался.
– Папа, а вдруг его забрал черт?
– Сын, – резко ответил папа, – не говори глупости, не придумывай всякие нелепости, и так достаточно страстей и переживаний. Возьми себя в руки, нюни не распускай. Единственное, что сейчас надо делать, это я тебе уверенно говорю, – продолжать и продолжать поиски.
Мы то шли, то бежали, а иногда останавливались, чтобы перевести дух. И все время звали Дымка. Я потерял счет времени. Гроза миновала, а вот дождь продолжал мелко моросить. Я решил, что если не найдем Дымка, надо повесить большие объявления на всех столбах деревни – а вдруг кто – то видел нашего пса. Я начал мысленно составлять текст, и вдруг у меня сложился портрет моей дворняги. Он получился такой замечательный, такой точный, что вдруг я понял: нет, пес с такими данными не может пропасть, он просто сейчас отсиживается под каким – нибудь кустом, и скоро я увижу его.
Вот такие свойства Дымка я хотел написать в объявлении: он любит улыбаться, открывать широко пасть и показывать все зубы сразу; он любит знакомится со всеми; он умеет кормить кур, они слушаются его; он очень быстро бегает, как прирожденный охотник; он любить забираться в кресло и спать на постели; он даже храпит во сне; он здорово ловит мышей, причем не душит их, а оставляет в живых; он терпеть не может оставаться одни; он любит овчарку Нику; и он патологически боится грозы, его нельзя оставлять одного.
Снова и снова перебирал я все пункты моего предполагаемого объявления. Я хотел заучить их наизусть, подобно тому, как в свое время заучил историю мамы, рассказанную папой. Я делал это осознанно, чтобы сохранить память о Дымке – а вдруг он не найдется. И от этой мысли я плакал еще сильнее.
