Потрясение родителей от убийства Авеля было таким большим, что они долго (даже по тогдашним меркам) не могли решиться зачать еще одного сына. Возможно, они ждали особого Божественного разрешения, которое было запечатлено особым откровением или установлением особого таинства.
Библия сообщает:
«Адам жил сто тридцать (230) лет, и родил сына по подобию своему, и по образу своему, и нарек ему имя: Сиф» (Быт.).
Если Адам по образу и подобию Бога, то Сиф – по образу и подобию Адама. Рождение первенца в зрелые годы стало, согласно библейскому преданию, традицией первоадамитов. Трагический опыт с ранним рождением Каина служил предостережением: от нравственного состояния, от духовной зрелости родителей во многом зависят духовные наклонности детей.
Учитывая, что срок жизни патриархов был около тысячи лет, времени у них было достаточно. Перед потопом, в связи с развращением значительной части адамова рода, Бог ограничивает срок жизни до 120 лет – впрочем, на первенцев-патриархов это ограничение распространилось не сразу: продолжительность их жизни сокращается постепенно, от поколения к поколению.
Итак, достигнув 230 лет, «познал Адам еще Еву, жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф; потому что (говорила она) Бог положил мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин» (Быт.).
13. По преданию, дочери Каина были красивые, хорошо играли на музыкальных инструментах, чем соблазняли праведных сыновей Сифа: «…стали брать их в жены себе…». «Сыновья божии» отождествлялись с потомками Сифа, «дочери человеческие» – с дочерьми Каина. Говорится о войне между сыновьями Сифа и сыновьями Каина – это была первая война между сыновьями Адама.
14. Пушкинские Сальери и Моцарт повторили эту библейскую историю. Сальери и Моцарт принесли жертвы искусству. Но жертва Сальери была не принята, отторгнута историей, людьми, справедливостью. А на алтаре Моцарта загорелся огонь (та, пока еще никому не ведомая звезда), и Сальери произносит монолог, который можно было вложить в уста Каина: «Нет правды на земле. Но правды нет – и выше». Сальери, как и Каин, недовольный несправедливостью неба, убивает Моцарта, этого Авеля.
Пушкин воспринимает обиду Сальери, понимает. Но это не означает, что Сальери прав; Сальери – это развенчанный, сведенный к смертному греху, «богоборец», он – убийца.
И вот здесь Достоевский, продолжая пушкинскую тему добра – зла, развил ее дальше. Он только поставил вопрос иначе: имеет ли право человек, опираясь лишь на свои, необузданные субъективные представления о должном, врываться в мир с топором? Имеет ли право частное, «земное двуногое творение», конкретный человек стать судьей и палачом своего ближнего?
