На картошку нас возили в колхоз, в прицепе, который волок за собой трактор. Трактор шел по полю, а мы шли за ним и собирали. Однажды мы собрали очень много и должны были уже уходить домой. Вдруг началась непогода, повалил снег, пришло сообщение о том, что в соседнем колхозе заливает поля, и приказ: студентов перебросить туда. Нас было шестьдесят человек, и с нами физрук. Он выстроил нас перед сельсоветом: «Девочки, нас переводят. Завтра мы должны идти в другой колхоз, спасать урожай». Мы подняли вопль: «Не пойдем! Что они там тянули со сбором картошки до последнего! Снег уже выпал, а мы должны собирать вручную, без варежек! Нет, не пойдем!» И в девять вечера мы оставили нашего физрука и ушли. Мы шли пешком всю ночь. Я несколько раз падала и засыпала. В шесть утра мы явились в педучилище и свалились спать, но нас тут же подняли на уроки. Я сидела в классе и пальцами открывала себе глаза, чтобы видеть учителя. Начался шум, гам, трезвон, партком, райком: «Взбунтовались, ушли, оставили колхоз в беде!» Нам это сошло с рук, а физруку нет. Я видела его в последний раз выходящим из дверей класса, где проходил педсовет. Он шел один, вокруг него вдруг образовалось мертвое пространство, никто из учителей не подходил к нему. Он был почему-то в сером костюме, в котором никогда не появлялся в школе, со значком-ромбиком института на лацкане, и смотрел мимо нас, толпившихся в коридоре. И руки его как-то сами собой вяло разминали «Казбечину», пока он с отсутствующим взглядом проходил по коридору.
Но нам этот физрук был безразличен, мы с ним не дружили. Мы с Аней Цибулько каждый вечер бегали на танцы в кинотеатр. Танцы были перед вечерним сеансом, под радиолу, стоявшую в углу, у замызганной синей стены. Парнишечка с черным чубом менял пластинки. Я пользовалась успехом — я была маленькая, легонькая, белокурая, веселая, и могла кружиться, не уставая.
Помирать нам рановато
Есть еще у нас в жизни дела.
Это был фокстрот. Потом -
Не нужен нам берег турецкий,
Чужая земля не нужна.
И еще, конечно, Шульженко, с ее томным голосом и цветком в волосах.
В январе 1952 года, когда я уже училась на втором курсе, меня вдруг пригласили в милицию. Мне было любопытно идти в паспортный стол, и всем девочкам тоже было любопытно, почему меня вызывают. «Ты паспорт потеряла, да?» В милиции меня ждала женщина в форме. — «Садитесь». Я села у стола. В углу стоял сейф, на стене висел портрет Сталин — обыкновенное учреждение. — «Нам необходимо задать вам некоторые вопросы. Каким образом вы поступили в педучилище?» — «Как каким? Экзамены сдала и поступила». — «А вы знали, что это незаконно? Вы сами не могли тогда сказать, что это незаконно?» — «Что незаконно? Что я должна была сказать?» — «Что незаконно поступаете в училище». — «Почему? Почему всем можно, а мне нельзя?» — «Но у вас же родители репрессированы». — «Ну и что? Я отца не помню, я маму тринадцать лет не видела! Я не знаю, где она». — «Но есть же закон. Хорошо, расскажите, как вы попали в детский дом». — «Ну как попадают в детские дома? Я же говорю, сначала арестовали папу, потом маму». — «Ваше положение теперь усложнилось, вы должны понять. Вы незаконно, обманом проникли в педагогическое училище. Мы получили об этом сигнал от вашего бывшего воспитателя, товарища Федорахиной, которая ставит нас в известность… Вы ездили куда-нибудь за это время?» — «Куда ж я ездила? У меня нет никого. Только в детский дом». — «По какой дороге вы ездили?» — «Как по какой? По свердловской, с пересадкой. Через Свердловск на Алапаевск, пересадка в Алапаевске». — «Так, так. Хорошо, хорошо. Вы никуда не заходили?» — «Куда я могла зайти? На базар с девчонками заходила на обратном пути, нам в детском доме денег дали». — «Что вы там покупали?» — «Ну, что! Мне турнепс очень нравится, я турнепс купила. Американский». — «А почему американский?», — это ее насторожило. — «Потому что его так называют. Турнепс американский. Синий такой, длинный и сладкий. Еще вареную свеклу купила». Конфет в педучилище нам не давали, сладости в магазине были слишком дороги для меня. — «Ну хорошо. У вас теперь не будет паспорта, мы должны забрать его. Вы получите удостоверение личности, с этим удостоверением вы должны приходить в милицию каждую вторую неделю. Вы не имеете права никуда уезжать до тех пор, пока мы не решим вашего дела. Удостоверение вы должны показать в педучилище. О решении мы вам сообщим».
