Но кто она? Осторожно поинтересовавшись у миссис Салливан, кто сопровождает миссис Грэхем, он узнал имя той, что неожиданно привлекла его внимание. Мисс Патриция Монтгомери. Ему в нескольких довольно путаных словах поведали грустную историю несчастной миссис Грэхем, потерявшей прелестную дочь, обещавшую стать подлинным украшением общества. Если бы ни милосердие покойного сэра Джереми, несчастная миссис Грэхем и вовсе осталась бы на старости лет одна, но теперь её и бедного молодого мистера Грэхема поддерживает мисс Пэт. Приданного у мисс Монтгомери нет, и от Грэхемов она ничего не получит — их состояние тает, мистер Гэмфри не может заниматься делами… Мисс Пэт — приживалка…
Шелдон мало что понял из этих невнятных объяснений, но неожиданно вспомнил — очень отрывочно и смутно, что уже видел её когда-то в отрочестве, но где и при каких обстоятельствах — вспомнить не смог. Но что он делает? Он безумец. Отец назвал тех, среди которых он может выбирать. Она бесприданница, к тому же может оказаться пустенькой дурочкой. Он не может оскорбить выбором отца. Первая встречная! Это вздор. Шелдон поморщился. Он просто… что лгать себе-то? Он хочет женщину — и готов в первой же увидеть красавицу. Это сумасшествие и телесный голод. Шелдон уже с трудом справлялся с собой, с желаниями, становящимися всё навязчивей и тягостней. Но был твёрд. Всё вздор. Красота лица не залог здравомыслия. Что он знает о ней, чтобы увлечься? Нелепость. Отец ни словом не обмолвился…
Раймонд понимал, что отец не случайно обозначил ему круг претенденток, «достойных продолжить его род». Это было приказание отца — сыну. Он исполнит то, что приказал отец. Воля отца незыблема — по Божественному праву и по праву любви. «Слава человека — от чести отца его, и позор детям — мать в бесславии. Сын! Прими отца твоего в старости его и не огорчай его в жизни его. Оставляющий отца — то же, что богохульник, и проклят от Господа раздражающий мать свою…»
Но не только Писание руководило Раймондом. Он любил отца — любовью застенчивой и трепетной, нежной и заботливой, и огорчить его даже пустяком — не мог. А выбор невесты пустяком не был. Первая встречная… «приживалка», промелькнули в памяти пренебрежительные слова миссис Салливан. Раймонд болезненно поморщился. Господи, зачем так… зачем это всё… Завтра вечер у сэра Сейвари. Не думать. Случайное впечатление. Игра света, плотский голод, искушение дьявольское.
И Раймонд запретил себе любое помышление о девице.
