— Прошу отпустить!.. Вы дали слово, ваше превосходительство!.. — в запальчивости привожу я последний довод.
Наконец Линевич устало машет рукой, отворачиваясь:
— Делайте что хотите… Форму только смените… на полевую… — Обессиленный, генерал плюхается в кресло. — Я распоряжусь. — Глубоко вздохнув, жестом показывает мне, что я свободен.
Наган и форма с саблей были любезно доставлены в мое купе тем же вечером.
Звуки ружейной пальбы выводят меня из дремотного оцепенения, и я ошалело оглядываюсь по сторонам, окончательно стряхнув сон. Совсем рассвело. Холмистая местность, усеянная редкими деревьями, идет по обеим сторонам дороги. Хлопки выстрелов доносятся из-за пригорка, на который медленно вползает колонна русских. Неожиданно в трескотню винтовок вклинивается звук швейной машинки: «Та-та-та… Та-та…»
— Шендягоу… — Кто-то из офицеров штаба уже лихорадочно мнет в руках карту. — Небольшая деревушка. Должна быть не занята!
— Кому это она «должна»? Разведчикам нашим разве… — смеются в ответ.
— Хунхузы бесчинствуют?..
— Да-да-да, с пулеметом… Вы где-то вид… — Говоривший замолкает на полуслове.
— А что, господа?.. — Неожиданно появившийся в группе Мищенко весело подмигивает. — В деревне явно не больше роты, и это самые что ни на есть японцы, дозоры донесли… Но для артиллерии все-таки маловато! Испытаем новое оружие в деле? Как вы на это смотрите, Вячеслав Викторович? Пошлем телеги Шавгулидзе? — Генеральский конь довольно гарцует под цветущим хозяином.
Взгляды всего штаба подозрительно вылупляются на меня.
Сам ты, Павел Иванович, «телега Шавгулидзе»… Клин — да, а телега — со своей, «тачанской» судьбой!
Кстати, на моей памяти тот впервые произнес имя партизана без запинки. Что уже хорошо, и… Почему меня так тянет язык ему показать, а? Но субординация все же делает свое дело, и потому я вытягиваюсь, как могу, на привычно уже эмоционирующей от вида бравого генерала (или его жеребца?) Жанне.
— Воля ваша, ваше превосходительство! Я бы рискнул! — чуть подумав, отвечаю я, силясь выдавить улыбку.
— Так тому и быть, раз вы не против… — С усмешкой подозвав адъютанта — того самого поручика, что провожал меня на испытания клина, — генерал что-то коротко шепчет ему. — Всех прошу пожаловать за мной во-о-н на тот пригорок! — указывая на большую сопку, дает шенкелей своему вороному.
Из пробного похода с клиньями вернулись лишь три группы. Две самые дальние — пропали, не оставив следа… В день возвращения второй за линию фронта были в срочном порядке отправлены следующие десять — «клин» показал себя исключительно отменно, и в успехе нового оружия не сомневается уже никто. Всего лишь нескольким пластунам удалось вывести из строя четыре паровоза и невесть какое количество личного состава.
