— Господин поручик, первый приказ: усиленно тренируйтесь в верховой езде! Пять дней вам на это!.. — Подмигивая, Мищенко ловко вскакивает на коня, с силой дав тому шенкелей.
Не видно ни зги — небо затянуто, ночь все еще где-то в середине своего пути. Покачивание в такт Жанне убаюкивает, и временами мне начинает казаться, что все вокруг является частью уютного, заманчивого сна. И ощущение огромной массы людей вокруг, и лошадиное ржание… Топот сотен пар копыт, скрип возов, чье-то перешептывание вполголоса…
Пламя от зажженной спички поблизости выхватывает из тьмы молодое лицо, быстро пропадая. Освещая время от времени красноватым отблеском уголька папиросы задумчивый профиль курящего. Зычный крик позади совсем не портит картины внутренней дремоты:
— Подтянуться, подтянуться!.. Не растягиваться!..
Слышно, как другой голос, совсем уже далеко, по цепочке подхватывает приказ. Затем вроде бы еще — совсем уже еле уловимо.
Сводный отряд генерала Мищенко выступил в полночь, из деревушки со сложнопроизносимым названием Сяозантай — опорного пункта русской армии на левом фланге сыпингайских позиций.
Выбор места, насколько я понимаю, был обусловлен несколькими факторами: двадцать верст от железной дороги, слабоохраняемая, по данным разведки, территория. Предыдущий же, майский набег начинался с правого фланга, ближе к территории Монголии.
У обеих противостоящих сторон нет единой, сплошной линии фронта, и обе имеют значительные бреши в таковой — чем и решил воспользоваться Павел Иванович, постаравшись миновать линию японских дозоров незаметно, под покровом короткой июньской ночи. То, что к утру мы будем обнаружены, не оставляет никаких сомнений, вопрос заключается в следующем: насколько сумеем углубиться в тыл японцам.
Я безбожно клюю носом и закрываю глаза, ослабив поводья: Жанна совсем не дура, несмотря на все бзики, и вряд ли выбьется из общего потока. А потому — можно чуть вздремнуть, воспользовавшись темнотой и покачиванием в седле. Вернувшись воспоминаниями к событиям последних дней…
Когда утром восемнадцатого я добрался наконец до сборного пункта — перед глазами открылся огромный бивак в несколько тысяч душ. Что-то жарящих, варящих, пекущих и сушащих на бесконечных, теряющихся за сопками кострах. Густой дым еще за несколько верст возвестил о том, что либо происходит извержение доселе невиданного маньчжурского вулкана, либо… Либо неподалеку готовится к набегу сборный отряд русской армии. Состоящий из самых безбашенных, боеспособных частей и вообще — сорвиголов первой марки. Тех, кого и принимал к себе так радушно Павел Иванович Мищенко.
