— Вы убили моего сына, а это единственная ценность в нашем доме. Берите всё, что попадется на глаза, и оставьте нас в покое. Моя невестка на сносях.
— Ах ты, сукин сын! За идиотов нас держишь? Показывай, под каким кирпичом хранишь деньги, а не то узнаешь, каково это — разозлить нормандца!
— Повторяю, у меня ничего нет.
— Сейчас мы вернем тебе память!
Выкрикнув угрозу, Гюнтер разорвал платье старухи на груди, выставив напоказ ее бледное тело.
Крестьянин в молодые годы явно был крепким малым и шагнул к обидчику жены, но арбалетчик сбил его с ног ударом мотыги в спину. Женщина в ужасе взвыла. Наемник набросился на ее упавшего мужа и стал без передышки дубасить, превратив его голову в кровавое месиво.
— Вот ведь проклятый скряга, скорее потеряет жену и расстанется с жизнью, чем с деньгами.
Рикардо, не выпуская из рук мотыгу, запыхтел от натуги.
— Привяжи старуху к стулу, и посмотрим, что решит командир, — сказал Гюнтер.
— Ты иди, а я еще с ней позабавлюсь.
— С этим-то мешком костей?
— Знаешь, как говорится в пословице, старый конь борозды не испортит. И вообще, в тяжелые времена ничем не нужно брезговать. И не такое видали!
Женщина всхлипнула в углу.
— У каждого свои причуды. Но в любом случае не задерживайся, нам еще добро собирать.
Гюнтер вышел и направился к конюшне. Там перед его взором предстала картина не менее привычная, но оттого не менее возбуждающая.
Брюхатая стояла на коленях и умоляла Вольфганга:
— Только не трогайте девочку! Ей всего двенадцать, и она девственница! Возьмите меня, будьте милосердны!
— Одной кобылки на всех не хватит. И к тому же тот, кто ее потом получит, будет доволен — мы сделаем за него всю работу, ему останется только получать удовольствие.
И он начал расстегивать штаны.
Позже пятеро налетчиков покинули усадьбу, подвесив на луки седел мешки с обезглавленными курами и кроликами. Позади они оставили огонь и ужас: двух мертвецов и трех изнасилованных женщин. Одну из них, двенадцатилетнюю, растянувшуюся на полу сарая, утешала мать, гладя ее по волосам, заляпанным грязью, кровью и соломой.
Эрмезинда Каркассонская
Жирона, май 1052 года
Голоса отразились от толстых стен и прокатились по комнате оглушительным эхом. Эрмезинда Каркассонская, хозяйка Жироны, вдова Рамона Борреля, графа Барселоны, подлинная графиня по праву, славилась вспышками гнева, когда ей противоречили. В ее присутствии гигант Роже де Тоэни, командир стражи, охраняющей площадь, весь сжался, как мальчишка, застигнутый на воровстве малинового варенья.
