Аникѣевъ ощупалъ карманъ.
-- Портсигаръ взяли?-- продолжалъ «дятелъ», еще унылѣе и глуше, неизмѣнные вопросы.
Портсигаръ оказался на своемъ мѣстѣ.
-- Платокъ взяли?
Платка, какъ и всегда почти въ такихъ случаяхъ, не было.
«Дятелъ» принесъ платокъ; но при этомъ лицо его ясно выражало, что онъ вовсе не успокоился исполненіемъ своихъ обязанностей. Брови его поднялись, усы ощетинились. Подавая барину пальто въ передней, онъ многозначительно произнесъ:
-- Михаилъ Александровичъ!
-- Чего тебѣ?
-- Что-жъ будетъ этому конецъ, сударь? Поглядите на себя... вѣдь, на васъ лица нѣту... вѣдь, вонъ на столѣ письма дожидаются... два письма ужъ пятый день дожидаются, а вы ихъ и не читали... Вчерась братецъ, Николай Александровичъ, пріѣзжалъ, просилъ, чтобы вы безпремѣнно къ нимъ заѣхали, а, вѣдь, вы то у нихъ, знаю я это, не были... Пора бы кончить, сударь... Христосъ съ вами... пожалѣйте себя... да и меня до грѣха не доводите.!.
Аникѣевъ разсердился.
-- Что ты тамъ мелешь!-- крикнулъ онъ.-- Оставь меня въ покоѣ!
Онъ отворилъ дверь и сталъ спускаться съ лѣстницы.
-- Я запью-съ!-- мрачно и рѣшительно проговорилъ ему во слѣдъ «дятелъ», запирая дверь.
Аникѣевъ вернулся домой только въ обѣденное время, сталъ звонить и не могъ дозвониться. Пришлось ему сойти съ лѣстницы и искать со двора чернаго хода въ свою квартиру, о которомъ онъ до сихъ поръ не имѣлъ понятія. Наконецъ, онъ нашелъ его.
«Если этотъ болванъ заперъ дверь и ушелъ, что я буду дѣлать?» -- съ новымъ ужъ волненіемъ подумалъ Аникѣевъ, отрываясь отъ своихъ мрачныхъ и спутанныхъ мыслей.
Но дверь въ кухню была не заперта. Печь топилась; однако, Платонъ Пирожковъ, превосходный поваръ, никогда не заставлявшій барина дожидаться обѣда, на этотъ разъ объ обѣдѣ еще и не подумалъ. По столу была разложена сырая провизія. Тутъ же стоялъ полуштофъ съ водкой, далеко ужъ не полный.
Рядомъ со столомъ, на кухонномъ табуретѣ, сидѣлъ «дятелъ», совсѣмъ свѣсивъ на грудь голову, такъ что видѣнъ былъ только длинный носъ его на фонѣ желтыхъ громадныхъ усовъ, да растрепанные волосы.
При входѣ Аникѣева, онъ поднялъ было голову; но сейчасъ же опять опустилъ ее, и не трогался съ мѣста.
-- Что-жъ это такое? Ты и вправду напился, разбойникъ: -- крикнулъ Аникѣевъ.
Тогда Платонъ Пирожковъ поднялся съ табурета, пошатнулся и бокомъ, мотая носомъ, подошелъ къ барину.
-- Нѣтъ-съ, я еще не пьянъ,-- зашамкалъ онъ не своимъ голосомъ:-- я еще въ своемъ... то есть, умѣ, а только... тиранства, то есть вашего... терпѣть больше не намѣренъ... Обѣда то-есть нѣтъ и не будетъ, а пожалуйте мнѣ разсчегъ немедля, потому я человѣкъ вольный...
