— Какой смешной ты была. Да еще и одели тебя в черное.
— Я сама нарядилась в черное, — парировала Грейс. — Во всяком случае, мне кажется, я выгляжу очень мило.
— Да хранит Господь твоих детей, — натянуто рассмеялась Робина.
Но маленькая Арабелла была в небесно-голубом платьице фирмы «Вайелла»[5] и в снежно-белых гольфах. Грейс улыбнулась, когда малышка начала неуклюже вертеться перед зеркалом, одним глазком поглядывая на свое отражение.
— Я чувствую себя такой красивой, — сказала Арабелла.
— Ты и в самом деле красивая, — уверила ее Грейс. — А если пойдешь со мной в сад, сядешь на маленькую деревянную скамеечку под вишней и будешь думать о том, чем тебе больше всего нравится заниматься, у нас получится и очень красивая фотография. — Бабушка извлекла из большой сумки расческу и принялась терзать мелкие кудряшки ребенка. — Нет, не нужно, оставьте все как есть, — попросила ее Грейс. — Мне не нравится, когда дети выглядят неестественно ухоженными, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Терпеть не могу непричесанные волосы, — заявила бабушка, когда расческа застряла в детских кудрях. Она так сильно дернула ее на себя, что Грейс испугалась, как бы у Арабеллы не оторвалась голова от худенькой, птичьей шейки. Ребенок взвизгнул, и Грейс бросила на нее полный сочувствия взгляд: дайте женщине в определенном возрасте расческу или мокрую тряпку, и ни один ребенок не будет чувствовать себя в безопасности.
Но вскоре почтенная дама отправилась на почту, и Арабелла, оказавшись без присмотра бабушкиных глазок-бусинок, повела себя, как прирожденная модель. Таковы большинство девочек, пока не найдется кто-то, кто поведает им о грехе тщеславия и о том, что исключительно важно быть хорошей внутри. Грейс сделала несколько снимков крупным планом, на которых Арабелла накручивала свои локоны на палец, игриво надувала темно-розовые, как лепестки розы, губки, улыбалась и смеялась, демонстрируя снежно-белые жемчужные зубы. Грейс сменила объектив и сфотографировала девочку у ручья в нижней части сада, когда та потянулась вверх, показывая на птицу в небе, и еще раз, когда девочка склонилась над водой, с превеликим удовольствием разглядывая в ручье собственное отражение, и едва не свалилась в него, пытаясь поймать пролетавшую стрекозу. Всего Грейс отщелкала три пленки, две черно-белые и одну цветную. Обычно люди выбирали цветные фотографии детей, но Грейс предпочитала черно-белые снимки, не оставляя надежды переубедить заказчиков.
