В следующую субботу, предпоследнюю перед ее отъездом, он, как обычно, работал в хозяйственном магазине, расположенном на окраине городка. Обычно она проводила час или два в его обществе, просто чтобы составить ему компанию. На этот раз она выдержала длительный спор с самой собой, стоит ли вообще идти туда. Но не в ее правилах было добиваться своего любой ценой, даже нечестной игрой, так что в конце концов она отправилась в магазин. Прогулка вышла утомительной, ей пришлось идти по жаре добрых три мили. С собой в рюкзаке она прихватила бутылку ледяного лимонада. Джефферсон только что закончил укладывать асбестовые панели в задней части магазина. Они пользовались большим спросом — ими крыли амбары и прочие постройки. Он отряхивался, приводя себя в порядок, и в солнечных лучах вокруг него танцевали пылинки.
— А, это ты, — обронил он, увидев ее стоящей в дверях. — Необязательно было тащиться сюда в такую жару.
Она передала ему лимонад.
— Тетя Кэтлин сама приготовила его. Она полагает, это именно то, что делают все матери: готовят лимонад в жару.
— Помимо всего прочего. — Он отпил немного и вернул ей бутылку, а потом отвернулся и начал разбирать шурупы в коробке, раскладывая их по размеру в бесчисленные ящички, стоящие на прилавке. Грейс опустилась на табуретку по другую сторону и открыла книгу, делая вид, что читает, и стараясь не смотреть на него. Он уронил шуруп и на несколько секунд пропал из виду, присев на корточки. Когда он вновь вынырнул из-за прилавка, она почувствовала себя так, словно после долгой-долгой ночи взошло солнце, и не смогла сдержать улыбку.
— В чем дело?
— Ни в чем. Просто я очень рада видеть тебя.
Он покачал головой.
— Все-таки ты странная.
Грейс знала, что ей лучше уйти. Знала, что самое лучшее, что она могла сделать, — побыть с ним еще несколько минут, а потом закрыть книгу, встать с табуретки и небрежным, но дружеским тоном произнести на прощание:
— Я ухожу. Позвони, когда освободишься.
Вместо этого она повела себя, как назойливая муха, продолжая докучать ему. Она болтала без умолку, время от времени дергая его за рукав футболки. Она интересовалась, не может ли чем-нибудь помочь, когда было совершенно очевидно, что ему хочется, чтобы она ушла или по крайней мере сидела тихо и не мешала ему. Она рассказывала анекдоты, над которыми, как ей прекрасно было известно, он не будет смеяться. Чем сильнее ему хотелось, чтобы она оставила его в покое, тем сильнее ее тянуло к нему.
