В комнате Финна стояла вонь от пуканья и грязных носков. Он спал лицом вниз, одеяло и простыня сбились в ногах постели. Она подошла к нему и сильно потрясла.
— Пятачок, просыпайся.
— Что? — Волосы на голове у Финна торчали в разные стороны, он судорожно тер глаза. — Что тебе нужно?
— Пятачок, я умру?
Он включил ночник у кровати.
— Да.
Грейс зарыдала навзрыд.
— Не будь дурой. Все умрут, — заявил Финн.
— Но я умру прямо сейчас, — сквозь слезы простонала Грейс.
— Не умрешь.
— А вот и умру.
— Нет.
Грейс широко открыла глаза, кулачком вытирая слезы.
— Нет?
— Какая же ты дура. С чего бы тебе умирать? С тобой все в порядке.
— Правда?
— Правда. Если не считать того, что ты типичное надоедливое отродье, но это не смертельно.
— Что?
— В общем, ты не умираешь. А теперь проваливай к себе и ложись спать.
— Поклянись, что со мной все в порядке!
— Дай мне на весь завтрашний день свой фотоаппарат, тогда поклянусь.
— Нет.
— Тогда и я не буду клясться.
— Нет, будешь. Поклянись, что я не умираю.
— А ты дашь мне завтра фотоаппарат.
— Ладно, дам.
— Ты не умираешь, глухая тетеря. Клянусь.
Грейс вернулась к себе в комнату, но заснуть не могла и лежала с открытыми глазами. Она не доверяла Финну. Его собственный фотоаппарат сломался, едва только начались каникулы, и весь день он приставал к ней с просьбами дать ему фотокамеру для какого-то эксперимента. Так что он мог сказать, что она не умирает, только ради того, чтобы завладеть ее собственностью. Она вытащила фотоаппарат из картонной коробки и повертела в руках. Она сделала целых два снимка праздничного пирога, правда, ей помогали. Бабушка не преминула заметить, что маленькая Патриция, получившая фотоаппарат только в десять лет, уже делала замечательные снимки в совсем еще юном возрасте.
Грейс сидела на кровати, включив свет в комнате, и возилась с заряженным фотоаппаратом, когда снизу до нее донеслись рассерженные голоса. Вместо того чтобы сунуть голову под подушку и приглушить шум, она вышла из комнаты и спустилась вниз, привлеченная успокаивающими звуками: ее родители перебрасывались словами.
Она стояла в дверях, одетая в праздничную пижаму, по-прежнему держа в руках фотоаппарат. Родители не заметили ее присутствия.
— Я же сказал тебе, что это ничего не значит, — говорил отец. Он произнес эти слова тем самым усталым голосом, который появлялся у него, когда его вынуждали снова и снова повторять одно и то же. — А ты сказала, что простила меня. Мы начнем все сначала, вот что ты сказала. Но тебя хватило всего на один день.
