Похоже, медсестра совершенно забыла нанести ароматическое масло на маску анестезиолога, потому что он поперхнулся, когда до его носа донесся удушающий смрад. «Душистый» запашок напомнил ему какую-то пошлую шутку, которую он рассказал, зажимая пальцами нос.
Не буду повторять эту непристойность, но она вызвала всеобщий смех, в том числе у меня самого. Сверху мне было хорошо видно, что работа трудная, и я знал, что представителям нашей профессии полагается шутить во время сложных операций. Я решил, что обязательно запомню эту шутку и включу ее в мой собственный репертуар, кроме того, она стала бы доказательством моего пребывания вне тела в операционной.
Это было завораживающее зрелище. Будучи анестезиологом, я наблюдал сотни операций, но только не свою собственную, да еще с такого уникального ракурса. Потом я испугался, что внезапно прекратится действие той силы, которая удерживала меня в воздухе, и я шлепнусь вниз, подмяв под себя свое тело, как мешок картошки. Но затем я расслабился и в немом изумлении наблюдал, как хирурги и медсестры промывают дистиллированной водой очаги инфекции в моих внутренностях, обрабатывают их марлевыми салфетками, зажатыми кончиками хирургических щипцов.
Пока «зондеркоманда» поспешно удаляла зловонный гной из брюшной полости, другой хирург повел разрез вниз и теперь пытался выкрутить искусственный сфинктер, который был виновником инфекции. Хирурги надеялись, что после извлечения сфинктера распространение инфекции прекратится, и я заживу как нормальный человек.
Но я уже жил как нормальный человек. Прошло несколько минут, как я расстался со своим телом, и оглядываясь назад, могу сказать, что мне нравилось мое новое положение. Внизу я мог видеть мое лицо, застывшее в полном удовлетворении, как будто никто не резал и не промывал мое тело. «Это я или кто-то другой?» — задумался я. В мой рот была вставлена трахейная трубка для вентиляции дыхательных путей, и насколько я мог судить, единственными признаками жизни были ритмичные движения груди при вдохе и выдохе, а также цифры и линии на мониторе, которые показывали артериальное давление и пульс. Я почувствовал, как сдавило грудь, и не на шутку разволновался. Похоже, мое сердце билось с перебоями. Я хотел подсказать хирургам выход из этого критического положения, но меня не слышали. Как я мог находиться в обоих местах сразу? Мог ли я находиться там, внизу, и здесь, наверху, быть в сознании, когда мое тело лежало без сознания?
