Как и его брат, она едва ли способна прислушаться к доводам разума. Однако есть и другие способы.
Семья еще может ему воспротивиться. Но женщина? Никогда. Он умел обольщать их, знал, как преодолеть их жеманное сопротивление, как добиться улыбки или же поцелуя. Король не меньше его увлекался дамами. Джон даже научил юношу некоторым приемам, но, откровенно говоря, в любовных делах королю был не нужен наставник.
Он поспешил вниз по лестнице, чтобы найти ее. На его губах заиграла улыбка. Вне всякого сомнения, мужчины никогда не ухаживали за Кейт Гилнок, учитывая ее манеру вести себя. Несколько галантных слов, обаятельная улыбка — и она освободит Роба от любого дурацкого обещания.
И люди Брансонов отправятся на помощь его королю.
* * *
Кейт едва удержалась, чтобы не сорваться на бег, пока спускалась по лестнице, но заставила себя замедлить шаг. Трудности нужно встречать лицом, а не убегать.
Страх только подстегивает их.
Но этот, с его гладкими речами и рыцарскими доспехами, этот напугал ее как никто другой за долгое время. Не тем, что был способен осквернить ее тело. Больше ни одному мужчине не удастся этого сделать.
А если даже удастся, она запретит себе чувствовать боль.
Нет. Ее насторожило осуждение, которое она заметила в его глазах, порицавших ее за то, что она соорудила вокруг своей жизни броню, такую же грубую и прочную, как ее стеганный дублет с зашитыми в ткань кусочками стали.
Если он узнает правду, все станет еще хуже.
Она дошла до конюшен, где на время похорон оставила своего пса. Обычно Смельчак не отходил от нее ни на шаг, помогая контролировать страх, но держать пса в доме с покойником было рискованно. Его могут убить, если он подберется к телу слишком близко.
Пусть только попробуют. Сначала им придется убить ее.
Увидев ее, Смельчак завилял хвостом и принялся ее обнюхивать. На этот раз дольше обычного, ибо он уловил незнакомый запах.
— Ты учуял нового Брансона, — пробормотала она, почесывая у пса между ушами. Брансона, угрожавшего разрушить ее броню. — Покусай его, когда увидишь.
Запоминая новый запах, пес долго не поднимал морду. Она обняла зверя за шею и зарылась лицом в его рыжеватую шерсть. Она не плакала, нет, но это существо было единственным, от кого она не таила своей боли.
Мужчины принимали ее такой, как есть. Храбрая Кейт — так они ее называли. И пусть она не была в полной мере их боевым товарищем, никто не смотрел на нее как на женщину. Эта часть ее личности умерла, и никому не позволено пытаться ее воскресить.
