— Совершенно верно, как всегда, — пробормотал Сирил Макин, незадачливый Казанова. — Я даже подобрал подтверждение для моей истории — саблю, чтобы сделать ее более правдоподобной.
— Вы, наверное, слышали о генерале Горацио Р. Аберкромби? Старик сражался за Союз во время Гражданской войны. Его пра-пра-правнучка Матильда является секретарем Круглого Стола Гражданской Войны. Она не будет с вами разговаривать, если ваш пра-прадедушка не сражался на этой войне.
— К сожалению, — продолжил Сирил, — мои пра-прадедушки были лондонскими трубочистами. Они никогда не сражались ни с чем другим, кроме сажи. Поэтом, чтобы произвести впечатление на Матильду, я придумал себе предка — Джоржа Макина, лейтенанта 79-го нью-йоркского полка.
Я рассказал Матильде, что во время первого сражения при реке Булл-Ран, когда был убит командир полка, лейтенант Макин взял на себя командование полком и спас его от уничтожения. Во время второго сражения при Булл-Ране, произошедшем через год, он смог сплотить вокруг себя полк, несмотря на потерю более ста человек. Через месяц после первого сражения, его однополчане преподнесли ему саблю.
Тут я и показал Матильде саблю, которую я приобрел в магазине театральной бутафории, и на которой сделал надпись: «Лейтенанту Дж. Макину за смелость, проявленную в первом сражении при Булл-Ране 21 июля 1861 г., с благодарностью от однополчан».
— Это было дерзостью с моей стороны — передать ей эту саблю…
— А она, взглянув на нее, указала вам на дверь, — закончил Меридит. — И я ее не виню за это!
В чем была ошибка Сирила?
45. Сомневающийся дядюшка
— Вы уверены, что никто не входил в эту комнату с тех пор, как ваш дядя покончил с собой? — спросил доктор Меридит.
— Совершенно уверен, — ответил молодой Ллойд Кастерс. — Единственный ключ — у меня.
Прошло четыре дня со времени самоубийства Генри Фицсиммонса. Он оставил две записки людям, которым сейчас предстояло войти в комнату.
В записках Фицсиммонс назначил четырехдневный срок до того, как наследники должны были войти в комнату и открыть сейф, находящийся за портретом.
Наследство в 100 000 долларов он завещал разделить поровну между своим однокашником и единственным родственником — молодым Кастерсом. Меридит подошел к камину, над которым висел портрет покойного. На каминной полке стояло растение, его широкие листья были повернуты к стене и касались портрета. Меридит осторожно убрал растение, чтобы оно не свалилось, и снял портрет.
