— А я не желаю глодать ваши кости, — парировал Бинго. — И перестаньте шельмовать. Неужели так трудно быть честным? Я же выиграл спор!
— Значит, ты отказываешься от права на мои кости и мясо? Ты добровольно игнорируешь возможность съесть меня?
— Да!
Соллум вздохнул — печально и тихо. Если бы пруд в пещере был наполнен его слезами, то и тогда этот вздох не показался бы более скорбным.
— Вы ранили мою гордость, сударь, — произнес он, вновь переходя на вежливую форму обращения. — А гордость — это единственная ценность, оставшаяся в моей жизни. Посему предупреждаю вас! Либо моя жизнь закончится в ближайшие минуты, либо я посвящу ее коварной и безжалостной мести, целью которой станете вы. Фактически, не считая гордости, я обладаю только одной Штучкой многоразового применения и величайшей материальной ценности. И лишь в ней я нахожу единственное утешение, которое скрашивает мое жалкое и однообразное существование.
— Как же мне везет сегодня! — похвастался Бинго. — Конечно, вы еще не в курсе, но я нашел одну Штучку в тоннеле, когда свернул в ваш проход. Она теперь в моем кармане.
Наступила тишина. В тусклом синеватом свете было видно, как Соллум открыл рот и, пригнувшись, сердито уставился на соддита. Его острые зубы напоминали гвозди.
— Это правда? — спросил он натянутым голосом.
— Смею сказать, что, по всей вероятности, она и есть та самая реликвия, о которой вы говорили, — продолжил Бинго. — Естественно, что упало, то пропало. Кто нашел, тот и владеет. Но разве это не счастливое совпадение? Сначала я обыграл вас в честном и справедливом споре, а затем оказалось, что ваша Штучка стала моей собственностью. Мир полон забавных приключений!
— Возможно, вам стоит вернуть Штучку мне? — предложил ему Соллум.
Его поза выдавала пессимистическое ожидание негативного ответа. Соответственно, Бинго и дал такой ответ.
— Нет, я оставлю ее себе, — сказал он. — Кстати, вы не могли бы показать мне дорогу...
Его спасли инстинкты соддита. Не в силах сдерживать ярость, Соллум направился к Бинго решительной походкой. Он намеревался порвать ему горло и попировать на дрожащем трупе в самой что ни на есть извращенной манере. Удар когтистой лапы снес бы соддиту полчерепа, если бы тот не увернулся в нырке. Бинго побежал на максимальной скорости, доступной для его маленьких ног. Он не заботился о направлении — лишь бы подальше от тихого пруда и разгневанного философа.
— Верни мне мою прелесть! — немного приотстав, взвыл Соллум.
