— Что мне?
— Тебе на работу надо? — она взяла тряпку и стала протирать превратившуюся в лужу пену.
— На работу? Какую работу? — недоуменно уставился на неё Тет. Но засмеялся, переводя все в шутку, грозя пальцем. — У нас сегодня праздник — папашка твой приехал!
— Да у тебя праздник не кончается, — с укором произнесла Валерия, — взял бы вон сына, да съездили в аквапарк Чикаго. На горках покатались!
— Да мы там были недавно! — возмутился Тет.
— Когда недавно? В прошлом году? — отозвалась Валерия и недовольно бросила тряпку в раковину.
— Ну, в прошлом.
— Это для тебя «недавно»?
— А что для тебя «давно»? — обозлился Тет.
— Всё для меня «давно»! Все!
— И я?
— Ты — в первую очередь! — дочку понесло.
— А Макс твой черножопый?
— А причём тут Макс?!
— О, да! Совсем не причём! Просто портфолио делаете вместе? Или ещё что?
— Прекрати!
— А ты не начинай! — Тет понизил голос.
— Прекрати, сказала! Люди же в доме.
— Посторонние? — хмыкнул Тет.
— Сам ты посторонний!
— Где уж нам…
Василий больше не стал слушать перепалку дочери с мужем, поднялся на второй этаж. Потихоньку открыл дверь справа от туалетной комнаты. На первый взгляд разобранная постель казалась пустой. Тело внука было плотно завернуто в пуховое одеяло. Походило на сосиску в тесте, приготовленную для выпекания. С одной стороны выглядывали две беленькие ступни, а с другой белокурая макушка.
Он поднял этот кокон и прижал к себе, целуя взлохмаченные, пахнущие парным молоком волосики. Вспомнилась больница и малолетняя Лера с медвежонком. Пухлые пальчики, теребящие серые мохнатые ушки. И будто сзади снова жена прижалась лицом к его рубашке. Василий почувствовал то волнение, и спина его взмокла.
Данила зашевелился, открыл глазенки и улыбнулся. Зрачки забегали, словно отыскивая недавнюю потерю и, не найдя, остановились на дедушке. Внук приоткрыл рот, пытаясь что-то произнести. Язык сделал круг вдоль неба, прижался к верхним зубам, и скользнул вниз, дав вырваться наружу беззвучному потоку воздуха.
— Ну, — не выдержал Василий, — скажи, что хотел! Говори же, говори! Скажи де-да! Я твой де-да! Давай, Данила! Ты же русский богатырь!
Даниил улыбнулся закрытым ртом. Хотел вытащить руки, но это ему не удалось. Повёл плечиками, стараясь освободиться от матерчатых пут. Капризно скорчил рожицу, сощурился, тихонько застонал.
Василий положил «сверток» на кровать и, взявшись за край одеяла, приподнял вверх. Внук повис в воздухе и, крутнувшись волчком, со смехом выпал из развернувшегося рулона.
