— На себя посмотри! Балбес! — Валерия спустилась с лестницы. — Потише можно? Ребенок спит! Что за парад?
— Сегодня день поминовения! — зло обернулся к ней Тет, — вот мы сидим с твоим папашей и понимаем… поминаем! Налей-ка мне стопочку!
— Хватит тебе, — отозвалась Валерия, — Ишь разошёлся!
Василий практически протрезвел, слушая монолог Тета. Не перебивал. Не раз за свою службу ему приходилось видеть, как веселые парни, опьянев, превращались в озлобленных монстров. Так что поведение зятя не сильно его беспокоило. Проспится и не вспомнит.
— Нет, ты послушай, Петрович, — теребил он Василия за рукав рубашки, — они сидят на своих складных стульях, попивают холодную водичку, похлопывают в ладошки. Как они могут почувствовать боль ветеранов, проливающих за них кровь? Где их патриотизм? У них в стране всё так! Как водка в бумажном пакете. Ее можно пить на глазах у всех — но только в пакете! Стоит вынуть, и тебя арестуют на несколько суток, а может и месяцев! Дебилы! Собаки у них — все без намордников! По закону намордник унижает собачье достоинство — во как! На каждой урне в парках прицеплены пакетики для уборки дерьма… А если они лают — то им делают уколы, чтобы соседей не беспокоили. Это как? Не унижает? Собака и не лает! Ты слышал, чтобы в Америке лаяла собака?
— Да, действительно как-то… Василий с удивлением припомнил, что пока ехали — собак он видел не мало. Много было на демонстрации. Но они не лаяли. Решил перевести всё в шутку:
— На такой жаре не то, что лаять, пасть открывать лень.
— Это они показывают, как заботятся о людях…! — не унимался Тет. — Если в салоне нет кресла для ребенка — тюрьма! Лерка три раза ездила на машине. Сдают экзамен только на своих тарантасах. Платишь десять долларов и приезжаешь. Их не волнует, что у нее вообще прав нет ездить через весь город туда и обратно! Их — наличие кресла волнует! И так во всем! Дебилы! Всё у них такое передовое, прогрессивное! Именно поэтому они думать перестают! Зачем им думать? Дебилы! Делай, что положено! Делай, как все! От культуры их просто тошнит!..
Василий не перебивал. Дал ведь зарок — больше слушать об этой стране, поменьше говорить. За словами зятя стояло нечто большее, что на первый взгляд и не разглядишь.
…— Помню, в аэропорту девка у входа на регистрацию. Стала тут же переодеваться. Стянула спортивный костюм, осталась в шортах и футболке. Села на пол у стойки, шнурует кроссовки. Так какой-то идиот вообразил, что она в очереди на регистрацию стоит. Встал за ней и начал ждать. Стоит и смотрит, как она с обувью возится. А впереди уже все прошли и пусто перед этими… как их… магнитными искателями. Стюардесса не поймет, в чём дело. А девочка не торопится: шнурки завязала, достала из рюкзака расческу и прическу поправляет, штанишки приглаживает. Очередь за ней выстроилась по всему коридору, никто не шелохнется, только переглядываются между собой. Тут у стюардессы терпение лопнуло — рявкнула на всех. Тогда очередь стала неуверенно обходить девку. Та закончила свои дела и пошла восвояси. Дебилы!
