Вот такое, значит, будет теперь общение с близкими людьми: с женой через решетку, с дочкой — через монитор. Жизнь, жизнь… Он все чаще стал задумываться. Правильно ли сделал, поступив в молодости на службу государству? Да, обезопасил себя в правовом поле, став на голову выше абсолютно безграмотного юридически населения России. Помогал людям разбираться в запятых понаставленных ушлыми законотворцами. Загонял себя в мир принципиальных мелочей, каждая из которых могла стать для человека роковой, в зависимости от того, как ею распорядится. Но, гордясь умением видеть и использовать незаметные всем детали и приметы, потерял способность рассмотреть то большое, что окружало его. Перестал замечать, как течет время. Как изменилась страна и люди. Как поменялись ценности жизни, перемолов порядочность и сострадание в деньги, которые заменили собой закон. Поглотили и важность тех мелочей, знанием которых он гордился. Не надо изучать юридические казусы, статьи и поправки к ним, комментарии и указы. Теперь надо уметь брать и давать, брать и давать. Вот и всё правовое поле. Он чувствовал себя подшипником построенной вертикали, по которой сверху вниз текли указания, а снизу вверх деньги, деньги, деньги…
Еще по инерции продолжая подмечать никому не нужные мелочи, так и не оценил главное — преданную любовь и заботу жены. Воспринимал, как должное, не замечая.
Со дня ее ухода он не переставил в доме ни один предмет, до которого она дотрагивалась. Казалось, вещи еще хранят её тепло. Подходил к полочке с посудой, закрывал глаза и вдыхал запах, идущий от помытых ею тарелок и блюдец. Слышал шарканье тапок, скрип ступеней на крыльце. Посвист алюминиевой ручки в тонкой дужке ведра. Вот сейчас откроется дверь, и жена войдет, отряхивая свой цветастый фартук, словно сбивая с него головки лютиков:
— Ты верно проголодался? Давай перекусим что-нибудь…
Один сеанс связи он пропустил.
В следующий раз Валерия спросила, почему нет матери. Солгал: в больнице на профилактике. Вранье — ненадолго. Зачем расстраивать лишний раз? Пусть узнает о них двоих одновременно, и тогда он с женой снова будет вместе, хотя бы в трагедии дочери.
Валерия по обыкновению отлучилась, и Василий снова читал свою книгу Даниле. Невидимые слезы текли, будто не книгу он читал, а молитву возносил. Прощался с женой. Рассказывал внуку о жизни своей, о службе. Как потерял друга в Афганистане, спасая местного пастушонка. Как получал ранения и страшные известия…
